Офицер исполнявший при армии полицейские функции. Служба в военной полиции

08.08.2015 13:10

Бывая на различных мероприятиях, проводимых в Вооруженных Силах РФ, постоянно сталкиваешься с представителями военной полиции. Полагаю, читателям моего блога будет интересно даже часто внешне посмотреть, чем отличаются военные полицейские от ментов их коллег в МВД России.

Военная полиция предназначена для противодействия преступности, обеспечения в Вооруженных Силах РФ законности, правопорядка, воинской дисциплины, безопасности дорожного движения, обеспечения охраны особо важных и особорежимных военных объектов, объектов гарнизонов и военных городков, а также в пределах своей компетенции – для защиты других охраняемых законом правоотношений в области обороны.

Военнослужащие военной полиции имеют право применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, специальные средства, огнестрельное оружие, боевую и специальную технику в случаях и в порядке, которые предусмотрены федеральными конституционными законами, федеральными законами, общевоинскими уставами и уставом военной полиции.

Организационно подразделения военной полиции на местах замыкаются на Главное управление военной полиции Министерства обороны Российской Федерации.

2. Начальник Главного управления военной полиции МО РФ генерал-майор Игорь Сидоркевич.

4. ВАИ – составная часть военной полиции.

8. Для перевозки личного состава ВАИ.

9. Автомобили сопровождения ВАИ.

Недавно гостем моей авторской программы "Генштаб" на Русской службе новостей был заместитель начальника Главного управления военной полиции Министерства обороны России, полковник юстиции Владимир Ковалёв. Получилось весьма информативное интервью.

И. КОРОТЧЕНКО: Поговорим сегодня об относительно новой структуре в Вооружённых силах РФ, о военной полиции. Мы помним много разговоров, которые сопровождали рождение, появление органов военной полиции, сегодня дискуссия уже закончена, создан и приступил к исполнению функциональных обязанностей этот новый орган в структуре Вооружённых сил.

И всё-таки у граждан сформировалось понимание функционала и необходимости полиции, как инструмента государства, обеспечивающего их права и безопасность. В чём суть военной полиции, чьи интересы она призвана защищать и чем можно объяснить сегодня появление военной полиции? До недавнего времени и на протяжении советского периода в Вооружённых Силах таких органов не было.

В. КОВАЛЁВ: Это новое явление для Вооружённых Сил, для российской армии. Хочу сказать - за небольшое время существования военная полиция подтвердила правильность принятого решения о её создании.

Несмотря на существование в течение двух лет, она зарекомендовала себя в период проведения учений, в работе с войсками на полигонах, при обеспечении мероприятий, которые проводятся: танковый биатлон, авиадартс и другие, мероприятия по поддержанию правопорядка на территории гарнизонов, в период проведения парадов, шествий.

Недавно проходившие учения «Восток-2014», которые достаточно неплохо освещались в СМИ, было также продемонстрировано действие военной полиции. Впервые в период учений военная полиция выполняла задачи по борьбе с диверсионно-разведывательными группами условного противника, совместно с подразделениями наркоконтроля проводила специальные мероприятия по предотвращению проникновения группы наркокурьеров в расположение войск, и также при мобилизационном призыве из военных комиссариатов проверялся призывной контингент на предмет употребления наркотических средств.

И. КОРОТЧЕНКО: Какова численность военной полиции?

В. КОВАЛЁВ: В настоящее время около 6,5 тысяч человек. Это военнослужащие по призыву, поэтому мы говорим о военной полиции как о профессиональном органе, который строит свою основу, исходя из того, что у нас люди работают на постоянной основе, сознательные, уже подготовленные специалисты.

И. КОРОТЧЕНКО: Солдат-срочников нет?

В. КОВАЛЁВ: Нет.

И. КОРОТЧЕНКО: А как выглядит структура? Есть Главное управление полицией Министерства обороны, а дальше как построена вертикаль?

В. КОВАЛЁВ: Для Министерства обороны это типовая структура, состоит из трёх уровней. В центральном аппарате, как Вы правильно сказали, Главное управление военной полицией Министерства обороны.

И. КОРОТЧЕНКО: Можно назвать фамилию и воинское звание руководителя?

В. КОВАЛЁВ: Да, руководит генерал-майор Сидоркевич Игорь Михайлович. Главное управление состоит из основных структурных подразделений – это управление правопорядка, военная автоинспекция и есть самостоятельные отделы, которые обеспечивают работу – организационно-плановый и информационно-аналитический. На региональном уровне, на уровне военных округов, у нас самостоятельные региональные управления военной полиции, которые замыкаются на Главное управление, то есть, это ствол, который целостно подчинён руководству, которое осуществляет министр обороны. На территориальном уровне – это отделы военной полиции и военная автоинспекция территориальная.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть, командиры гарнизонов, командующие войсками военных округов не имеют право вмешиваться в деятельность органов военной полиции, потому что это напрямую части центрального подчинения? Я правильно понимаю?

В. КОВАЛЁВ: Да, Вы абсолютно правы.

И. КОРОТЧЕНКО: Вы упомянули о том, что в ходе учений отрабатывались задачи органами военной полиции по борьбе с диверсионно-разведывательными органами противника. Это некий функционал на учениях или это функционал, который предусмотрен, в том числе, и в особый период или в военное время, или это прописано уже одним из направлений деятельности органов военной полиции?

В. КОВАЛЁВ: Хороший вопрос.

И. КОРОТЧЕНКО: Я провожу такую аналогию – органы СМЕРШ, то есть борьба со шпионажем непосредственно структурами Министерства обороны, военными в своих собственных рядах.

В. КОВАЛЁВ: Безусловно, в период повседневной деятельности в мирное время войска отрабатывают то, чем будут заниматься на войне. Конечно же, военная полиция не тот орган, который создан для мирного времени. Вместе с войсками также будет выполнять определённые задачи, направленные на обеспечение действия войск для того, чтобы как можно больше освободить войска от несвойственных функций, взять их на себя, потому что войска должны воевать. Провести параллель со СМЕРШ, я думаю, где-то это вполне уместно.

И. КОРОТЧЕНКО: В военное время?

В. КОВАЛЁВ: Да.

И. КОРОТЧЕНКО: Какое вооружение у органов военной полиции?

В. КОВАЛЁВ: Стрелковое оружие: автоматы, пистолеты. В связи с принятием устава о военной полиции, на котором мы остановимся позже, там прописаны полномочия по применению оружия, как летального, так и не летального, в том числе, резиновые палки, наручники, спецсредства для того, чтобы при пресечении преступных действий как можно меньше вреда причинить преступнику и сохранить человеческую жизнь.

И. КОРОТЧЕНКО: Задача военной полиции – это обеспечение правопорядка, дисциплины среди военнослужащих или Вы можете в каких-то случаях выполнять более расширенный функционал?

В. КОВАЛЁВ: В Российской Федерации существует целостная система правоохранительных органов, и при формировании военной полиции нам нужно было найти определённую нишу, которую мы бы заняли, не вторгаясь в компетенцию других органов. И эта ниша, безусловно, военнослужащие. Мы действуем только в отношении военнослужащих Вооружённых сил и в отношении гражданского персонала в двух случаях.

И. КОРОТЧЕНКО: Гражданского персонала Министерства обороны?

В. КОВАЛЁВ: Да. в двух случаях: это когда они совершили правонарушение при исполнении служебных обязанностей, либо на территории воинской части. В целом предназначение военной полиции прописано и в федеральном законе о военной полиции, который президент подписал в прошлом году, это 7ФЗ от 3 февраля 2014 года, и устав военной полиции, который утвердил президент указом 25 марта 2015 года. Предназначение военной полиции заключается в защите жизни, здоровья, интересов, прав и свобод военнослужащих, гражданского персонала, обеспечение охраны объектов вооружённых сил и также других функций по поддержанию правопорядка в Вооружённых силах.

И. КОРОТЧЕНКО: Вы упомянули стрелковое вооружение. А техника предусмотрена в штатах?

В. КОВАЛЁВ: В настоящее время предусмотрена автомобильная техника для выполнения задач автоинспекции по сопровождению колонн и обеспечению безопасности дорожного движения в гарнизонах и автомобильная техника в отделах военной полиции – это автомобили Caravelle и «Урал» для перевозки личного состава.

И. КОРОТЧЕНКО: А бронетехника?

В. КОВАЛЁВ: Бронетехники пока нет, но в перспективе, безусловно, мы рассматриваем вопрос о включении в штаты таких хорошо зарекомендовавших себя бронеавтомобилей, как «Тигр».

И. КОРОТЧЕНКО: По отличительным признакам мы можем по внешнему виду военнослужащего понять, что это офицеры, сержанты, рядовые именно органов военной полиции, а не обычные военнослужащие?

В. КОВАЛЁВ: В условиях бюджета в Министерстве обороны уделяется важное внимание и экономически целесообразному расходованию денежных средств. В связи с этим расходы на форму одежды не были запланированы. Мы сейчас разрабатываем экспериментальные образцы этой формы одежды. В настоящее время, чтобы отличить военного полицейского, можно посмотреть на нарукавную повязку, там на чёрном фоне белым цветом написано «ВП», знак нашей военной полиции геральдический есть и красный берет, а также бляха, которая носится на левой стороне груди – жетон.

И. КОРОТЧЕНКО: Вы упомянули в разговоре о том, что принят и утверждён президентом устав военной полиции. Немного подробнее расскажите, что это за документ, для чего он нужен и что предусматривает.

В. КОВАЛЁВ: Для нас это очень важный документ, который регламентирует основные направления деятельности военной полиции, права и полномочия военных полицейских при исполнении обязанностей по пресечению преступлений и правонарушений, совершаемых военнослужащими и гражданским персоналом. Это достаточно новый документ, он был разработан и принят в сжатые сроки, буквально, в течение одного года. Утверждение этого устава предусмотрено федеральным законом от 3 февраля прошлого года, там напрямую прописано, что основные направления деятельности и полномочия предусматриваются уставом военной полиции. Он прошёл согласование со всеми федеральными органами исполнительной власти, были проведены антикоррупционная и правовая экспертиза Минюста России, получено согласование в государственном правовом управлении, правительстве – все необходимые этапы мы прошли.

Хочу поблагодарить тех людей, которые приняли участие в разработке этого устава. На мой взгляд, на взгляд руководства главного управления, он получился очень и очень неплохим. Осталось только реализовать те полномочия и идеи, которые там заложены.

И. КОРОТЧЕНКО: Когда шло обсуждение задач военной полиции, много было разных идей, предложений – что от них осталось, а что нет, хотелось бы узнать. По проведению расследований, преступлений, происшествий в воинских частях, возможности проведения там оперативно-розыскных мероприятий – каков функционал, что осталось у Вас, чем Вы можете заниматься в частях, а что Ваши смежники осуществляют?

В. КОВАЛЁВ: Военная полиция – это новый игрок на поле поддержания правопорядка, и когда мы занимали свою нишу, это было достаточно сложно. Одни из полномочий, который изначально предлагалось возложить на военную полицию – это полномочия по проведению оперативно-розыскных мероприятий. Здесь однозначно нам сказали, давайте пока с этим повременим, это не функция военной полиции. И следующее направление деятельности, которое посчитали нецелесообразным передавать военной полиции – это расследование военных преступлений небольшой и средней тяжести, потому что в Вооружённых силах сложилась стройная система следственных органов, которая достаточно профессионально осуществляет эту задачу.

И. КОРОТЧЕНКО: А кто осуществляет надзор за деятельностью Ваших структур?

В. КОВАЛЁВ: Надзор, как и во всём государстве, осуществляет прокуратура, в данном случае, в Вооружённых Силах – это главная военная прокуратура. Хочу сказать, что во многом во взаимодействии с этой структурой как раз и разрабатывался устав военной полиции. Определялись те наиболее острые направления, которые необходимы для укрепления правового порядка в Вооружённых силах, и на этом ставился акцент. Прокуратура надзирает за нами, начиная с того, как мы делали этот устав, и за это им спасибо, коллеги оказали хорошую помощь.

И. КОРОТЧЕНКО: Взаимодействуете ли Вы с органами военной контрразведки?

В. КОВАЛЁВ: Да.

И. КОРОТЧЕНКО: Поясню для слушателей, которые не в курсе, что органы военной контрразведки входят в структуру федеральной службы безопасности России.

В. КОВАЛЁВ: Органы военной контрразведки осуществляют предусмотренные законом о федеральной службе безопасности мероприятия в Вооружённых Силах, и по сути дела, та информация, которая передаётся в военную полицию, которую мы передаём в органы военной контрразведки, она находит своё применение именно в борьбе с преступностью, с теми незаконными проявлениями, которые, к сожалению, существуют в Вооружённых Силах.

И. КОРОТЧЕНКО: Розыск и задержание дезертиров – Ваш функционал? Особенно тех, кто покинул воинские части с оружием в руках?

В. КОВАЛЁВ: Да, безусловно. С этой целью на следующей неделе у нас будет организационное совещание с главным военно-следственным управлением, мы создаём межведомственную рабочую группу по розыску военнослужащих, самовольно оставивших воинские части и находящихся в федеральном розыске. Да, мы этим занимаемся.

И. КОРОТЧЕНКО: Органы военной полиции предусмотрены в российских военных базах, находящихся за пределами Российской Федерации?

В. КОВАЛЁВ: Руководство военных баз, в том числе, недавний пример – это случай в Армении, говорит о том, что необходимо там создать такие подразделения, потому что это будет реальная помощь для поддержания правопорядка. Те задачи, которые решаются на территории России, безусловно, в ближайшее время военная полиция будет решать и за её пределами.

И. КОРОТЧЕНКО: На кораблях, которые выполняют дальние морские походы, предусмотрено присутствие офицеров военной полиции?

В. КОВАЛЁВ: В перспективе - да.

И. КОРОТЧЕНКО: Комплектование и вопросы профессиональной подготовки – откуда Вы набираете контингент? Отдельно по офицерскому составу и отдельно по контрактникам и предусмотрены ли планы создания факультета, может быть, при одном из российских военных вузов, где готовились бы целевым образом офицеры для военной полиции?

В. КОВАЛЁВ: Специальность военный полицейский – новая для Вооружённых Сил, и целенаправленной подготовки в вузах Министерства обороны, к сожалению, пока не ведётся. Вместе с тем организована система повышения квалификации и переподготовки офицеров, которые закончили общевойсковые, инженерные, командные училища – после проведения переподготовки они приходят в военную полицию.

Подготовлены предложения на базе двух военных учебных заведений Министерства обороны готовить специалистов для военной полиции – это Военный институт физической культуры в Санкт-Петербурге, где планируется готовить командиров взводов, начальников гауптвахт для военной полиции и дознавателей для военной полиции.

И. КОРОТЧЕНКО: По функциям органов дознания – до этого этим занимались командиры воинских частей?

В. КОВАЛЁВ: Да. Вместе с тем федеральным законом прошлого года от 3 февраля были внесены изменения в Уголовно-процессуальный Кодекс, и начальники военной полиции также стали осуществлять полномочия органов дознания. В целях наработки нормативной базы Главным военным прокурором издан приказ 150 об утверждении инструкции органов дознания Вооружённых Силах, других федеральных органов, где предусмотрена военная служба. Согласно этой инструкции предусмотрено, что офицеры военной полиции с юридическим образованием будут являться дознавателями. Действовать они будут в отношении всех военнослужащих Вооружённых Сил.

Министром обороны с целью реализации данного полномочия издан приказ 50 от 31 января 2015 года, и с 1 декабря 2015 года планируется, что эту функцию в основном будет выполнять военная полиция. Это важно, потому что это будут делать профессиональные офицеры-юристы и сократится отрыв командиров взводов, батарей и рот от проведения дознания. Как правило, нештатными дознавателями назначают именно их, которые должны заниматься подготовкой с подчинённым личным составом.

И. КОРОТЧЕНКО: Требования к контрактникам у Вас какие?

В. КОВАЛЁВ: Первая, вторая профессиональная психологическая категория, требования по физической подготовке – в принципе, такие же, какие предъявляются к военнослужащим, поступающим на военную службу по контракту. С учётом, что сейчас мы наделены полномочиями по применению спецсредств, оружия, у нас будут проводиться специальные курсы, на которых будут даваться знания по порядку применения данных спецсредств.

И. КОРОТЧЕНКО: У Вас планируется учебный центр или где отрабатываются те или иные вопросы реального применения?

В. КОВАЛЁВ: В перспективе мы планируем один из центров подготовки, который есть в Вооружённых Силах, забрать. Мы рассматриваем кинологический центр в Дмитрове. Опыт военной полиции иностранных армий показывает, что военной полицией широко применяются собаки. Были в Словакии, в других зарубежных странах – собаки используются очень эффективно. Посмотрите, как любые нарушители реагируют на собаку? Конечно, это очень хорошо. И на базе этого центра будут готовиться и для подразделений патрульной службы, и для подразделений военспециалисты.

И. КОРОТЧЕНКО: Что собаки будут делать? Преследование нарушителей, охрана периметров?

В. КОВАЛЁВ: Да. Это, прежде всего, использование при несении патрульной службы на территории гарнизонов. Мы уже проводили эксперимент – именно в полевых лагерях в полевых условиях, когда военнослужащий находится на каком-то расстоянии и видно, что он совершил преступление и покидает место преступления, очень эффективно использование собак. И при охране периметров, когда осуществляется караульная служба с использованием собак.

И. КОРОТЧЕНКО: Есть ли планы увеличить штатную численность органов военной полиции?

В. КОВАЛЁВ: Безусловно, те задачи, которые возложены уставом, требуют определённого увеличения численности. Давайте приведём такие примеры. В настоящее время патрулирование в гарнизонах осуществляет, как военная полиция, так и патрули, которые выделяются, снаряжаются от воинских частей – это солдаты, офицеры. Настоящим уставом предусмотрено, что эти функции выполняет только военная полиция.

В связи с этим патрули не будут выделяться от воинских частей. Также в уставе гарнизона комендантской службы исключён раздел по военной автоинспекции, когда были гарнизонные военные автоинспекции и из числа воинских частей выделялась техника, личный состав и они осуществляли эти функции. Сейчас этим будет заниматься военная автоинспекция военной полиции, и нужна численность для того, чтобы выполнять эти функции.

Готовятся предложения по численности, но мы реально осознаём, что те задачи, которые выполняют Вооружённые силы, военная полиция, то военная полиция оказывает помощь Вооружённым силам, она создана для них, как вспомогательное звено для поддержания правопорядка. И численность нужна. Мы говорили о дознании – в настоящее время для того, чтобы сформировать этот ствол, необходимо определённое количество офицеров, и Генеральный штаб сейчас прорабатывает эти вопросы, идёт на встречу, понимает, что это важная и необходимая задача.

И. КОРОТЧЕНКО: А морская военная полиция нам необходима и какие функции она могла бы выполнять, учитывая специфику ВМФ России?

В. КОВАЛЁВ: Главнокомандующий военно-морским флотом задавал этот вопрос, обращался с тем, что ему нужны специализированные подразделения для охраны морских районов базирования судов, чтобы обеспечить безопасность военных кораблей в местах швартовки и ограничить доступ других судов в места расположения ВМФ.

И. КОРОТЧЕНКО: Если эти предложения получат развитие, то появятся и специализированные морские подразделения и, очевидно, катера, другое оснащение, с помощью которого Вы сможете выполнять те или иные задачи?

В. КОВАЛЁВ: Да, но это бесперспективные планы и решения по всем этим вопросам принимает министр обороны. Примет – значит будет создано, нет – значит, будем решать эти вопросы другим порядком.

И. КОРОТЧЕНКО: А военные тюрьмы нам нужны, как есть у американцев? И дисциплинарные батальоны у нас остались? Сколько их и кому они подчиняются?

В. КОВАЛЁВ: Изучая опыт США, мы знаем, что там есть военные тюрьмы, где отбывают наказания военнослужащие, совершившие преступления. В России такой аналог – это дисциплинарные батальона. В советское время их было шесть, сейчас их два – это дисбат в Мулино и в посёлке Каштак под Читой.

Согласно закону, одна из функций военной полиции – это исполнение наказаний, причём исполнение наказаний – в целом система Вооружённых сил, это и исполнение дисциплинарных наказаний, как дисциплинарный арест и исполнение уголовных наказаний. Но если сравнить в целом, у нас довольно гуманно: в дисбатах человек, который отбыл там наказания, не имеет судимость. По отбытию наказания этот срок наказания может быть ему засчитан в период прохождения службы, если он добросовестно исполнял свои обязанности, либо не засчитан, и тогда он обратно возвращается в воинскую часть для прохождения службы.

Если проговорить по гауптвахтам, то в последнее время этому важному элементу поддержания воинской дисциплины уделялось очень незначительное внимание, и они как факт пришли в запустение. Но вместе с тем за небольшой период времени удалось восстановить 15 гауптвахт, которые в настоящее время функционируют в Вооружённых Силах, но изменился порядок назначения этого наказания.

И. КОРОТЧЕНКО: У нас есть солдат, который оказывает злостное неповиновение командирам и начальникам, и меры дисциплинарного взыскания, выговор, строгий выговор не действуют, требуется арест – как работает этот механизм, чтобы реально поместить этого нарушителя на гауптвахту?

В. КОВАЛЁВ: Составляется протокол о нарушении грубого нарушения командиром подразделения взвода или роты, и после этого с этим протоколом обращается к начальнику отдела военной полиции. Начальник принимает эти документы, готовит заявление в суд, и проводит необходимые мероприятия с этим бойцом, он проходит медицинский осмотр, собирает свои вещи.

И. КОРОТЧЕНКО: Как-то гуманно всё это, в отличие от того, как действует наше МВД.

В. КОВАЛЁВ: Такой порядок. Безусловно, командирам стало гораздо тяжелее. Раньше он, согласно уставу, назначил 10 суток – и всё.

И. КОРОТЧЕНКО: А сейчас сколько можно назначить?

В. КОВАЛЁВ: До 30 суток.

И. КОРОТЧЕНКО: Это в военном суде решается?

В. КОВАЛЁВ: Да, судебное заседание проходит. При необходимости привлекается адвокат.

И. КОРОТЧЕНКО: Даже с адвокатом?

В. КОВАЛЁВ: Да.

И. КОРОТЧЕНКО: В том числе для солдата?

В. КОВАЛЁВ: Да.

И. КОРОТЧЕНКО: А кто предоставляет адвоката?

В. КОВАЛЁВ: Есть дежурный адвокат. И решается вопрос о применении дисциплинарного ареста. После этого он размещается на гауптвахту, где отбывает наказание. Важная новелла законодательства гласит о том, что срок нахождения на гауптвахте не засчитывается в период прохождения военной службы. Поэтому если он отсидел там и возвращается в часть, призывники с кем он призывался, уже уволены, а он ещё целый месяц добровольно несёт службу.

И. КОРОТЧЕНКО: Для офицеров гауптвахта, как мера дисциплинарного наказания, предусмотрена?

В. КОВАЛЁВ: Я думаю, что офицер Вооружённых Сил – это такая категория, которой не место там, ему место в войсках.

И. КОРОТЧЕНКО: Вы считаете, систему дисциплинарных батальонов надо сохранять? Может, её надо модернизировать?

В. КОВАЛЁВ: Идея начальника Главного управления была в том, что если военная полиция в целом занимается исполнением наказаний, то и исполнение уголовных наказаний должно быть в функционале военной полиции. В конце прошлого года приняли постановление правительства, куда внесли изменения в нормативные акты, и дисциплинарные батальоны подчиняются военной полиции. Сейчас идёт период включения дисциплинарных батальонов в состав военной полиции.

Как председатель комиссии, в конце следующей недели я лечу в Читу, принимать ещё один из дисциплинарных батальонов. Безусловно, эта функция новая, достаточно интересная и важная, потому что как будет организована работа по перевоспитанию военнослужащего, по его изменению мировоззрения, так, соответственно, и будет отношение к этим дисбатам – либо они заработают, либо это будет не самое лучшее заведение. У меня есть уверенность, что дисциплинарные батальоны будут действенной мерой по перевоспитанию военнослужащих, которые совершили преступление.

И. КОРОТЧЕНКО: У многих возникает вопрос, чем они там, в дисбатах, занимаются?

В. КОВАЛЁВ: Самая лучшая мера воспитания, на мой взгляд, это труд. Любой труд заставляет человека задуматься, и когда он что-то полезное производит, начинает по-другому себя оценивать и на жизнь смотреть.

И. КОРОТЧЕНКО: В советское время строевой подготовкой занимались.

В. КОВАЛЁВ: Да. Но и были определённые производства, чтобы содержать эти дисбаты, ремонтировали, кирпичи клали. Мы сейчас принимаем дисбаты, посмотрим, систему воспитания с дисбатах отработаем и поставим с учётом современных требований и достижений.

И. КОРОТЧЕНКО: Это интересно, потому что многие забыли, что такое дисбат. Самое главное, что это будет действенным инструментом приведения в чувство для тех, кто не желает служить и исполнять свой долг, как положено. Мне ещё хотелось бы задать несколько вопросов, касающихся таких важных моментов, как атрибутика. Все мы смотрим фильмы и видим, какое важное значение отводится людям в форме, не важно, полиция это или военнослужащие. Вы упомянули о жетоне – есть ли какие-то планы в этом отношении?

И служебные удостоверения – тоже важная тема. В определённой степени это тоже работает на повышение авторитета офицеров и военнослужащих военной полиции. Какие у Вас здесь планы есть?

В. КОВАЛЁВ: Чтобы осуществлять определённые властные полномочия необходим документ, который подтверждал бы право на их применение. Поэтому мы планируем номерные нагрудные жетоны, и по номеру можно будет понять, с кем вы имеете дело.

И по номеру можно будет легко установить, кто это был из военнослужащих, если возникнут какие-то недоразумения при общении с патрулём военной полиции. Планируем сделать удостоверения военной полиции, в котором будет фотография, указана воинская должность, звание и права, которыми обладает владелец данного удостоверения. Это не за горами, в ближайшее время мы это сделаем. Кроме того, согласно уставу предусмотрена специальная разметка на автомобильном транспорте военной полиции – в ближайшее время, когда будут внесены изменения в нормативные акты правительства о светографических картах, размещаемых на транспортных средствах, появятся автомобили с надписью военная полиция.

И подразделения военной автоинспекции тоже будут иметь надпись. Военная полиция будет заметна и видна. Та форма одежды, о которой мы говорили, это красные береты, повязки нарукавные, кроме этого, будет ещё и расцветка определённая на технике, которую мы используем.

И. КОРОТЧЕНКО: Бывают порой резонансные происшествия, они редки, но без них не обходится ни одна из современных армий, когда военнослужащий покидает место расположения части с оружием, дезертирует, не дай бог при этом может совершить какие-либо преступления с тем оружием, которое он похищает из воинских частей, как это было в Армении на нашей военной базе.

Здесь важный вопрос – это оперативное реагирование. Должна быть авиагруппа, авиатехника, чтобы группа офицеров центрального аппарата могла экстренно вылететь на место совершения преступления? Для поиска дезертиров на местности может целесообразно использовать беспилотники? У Вас есть мысли относительно того, что какая-то такая техника в перспективе должна быть включена?

В. КОВАЛЁВ: Крайне необходима уже сейчас, потребность такая есть. Крайне оперативные сборы мы проводили в Новороссийске и на полигоне отрабатывали элемент действия военной полиции с использованием беспилотников и квадроциклов. В условиях, когда войска находятся на полигоне, они очень хорошо себя зарекомендовали. И в перспективе, когда будут средства, мы вернёмся к тому, чтобы у военной полиции были современные средства: это и квадроциклы, возможно, мотоциклы, потому что нельзя отказываться от этого средства передвижения.

Вы правы в том, что самое главное – это оперативность реагирования на факты преступлений и правонарушений. Сейчас как раз в схеме работы военной полиции отрабатывается, что дознаватели и офицеры, которые будут вводиться в штаты отделов военной полиции, будут работать круглосуточно в режиме звонка. Отработали с 9 до 18 часов в рабочее время, и находятся на телефонном вызове. Список дежурных дознавателей есть, как в воинской части, так и в отделе военной полиции у дежурного.

Поступает сигнал, офицер прибывает на место правонарушения, и закрепляет необходимые доказательства. Это очень важно для доказательства вины и реализации принципа неизбежности наказания за совершённые преступления. И по быстрому реагированию – прорабатывается сейчас совместно с Военным институтом физической культуры создание курсов групп быстрого реагирования военной полиции, которые могли бы молниеносно реагировать на складывающуюся ситуацию в части нарушения правопорядка в воинских частях.

И. КОРОТЧЕНКО: А свой спецназ не планируете?

В. КОВАЛЁВ: Планируем, но после того, как у нас будет свой учебный центр, там будут определённые направления подготовки специалистов. Спецназ военной полиции нужен.

И. КОРОТЧЕНКО: В годы моей офицерской юности, я помню, была уважаемая организация – Военная комендатура города Москвы. Офицеры, курсанты, прибывающие в столичный гарнизон, в отпуск, приезжали отмечаться, ставиться на учёт, были патрули военной комендатуры – знаменитые каракулевые шапки зимой, возглавлял генерал-лейтенант Серых тогда, если не ошибаюсь, тоже личность легендарная. Военная комендатура сейчас есть? Кто её возглавляет: генерал или всё-таки полковник? Патрули есть сегодня, которые на улицах Москвы следят за соблюдением военнослужащими внешнего вида?

В. КОВАЛЁВ: У нас есть военная комендатура города Москвы, возглавляет её генерал-майор Селезнев. У него богатый опыт, он был командиром дивизии, несколько лет возглавляет военную комендатуру города Москвы. Все мероприятия, которые осуществляются по поддержанию правопорядка, это и патрулирование аэровокзалов, и железнодорожных вокзалов, автовокзалов – все они проводятся. У нас также проводятся внезапные проверки в целом по Вооружённым силам. Органы военной полиции заходят на территорию воинских частей, проверяют соблюдение элементов распорядка дня.

И. КОРОТЧЕНКО: Внезапные проверки воинских частей, которые проводят органы военной полиции?

В. КОВАЛЁВ: У нас есть план этих проверок, утверждённый министром обороны. Все мероприятия проводятся по его решению и под его контролем. Раз в квартал начальник главного управления военной полиции докладывает на селекторах, которые проводит министр обороны, о результатах этих внезапных проверок.

Важное внимание министр уделяет противодействию незаконному обороту наркотиков. В прошлом году он подписал протокол о взаимодействии с директором федеральной службы по противодействию незаконному обороту наркотиков – ФСКН, и на базе этого протокола мы организуем совместную работу с органами ФСКН. Причём эта работа очень эффективна с учётом, что ФСКН является органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, мы им передаём информацию, которая у нас есть по тем военнослужащим, которые потребляют наркотики. К счастью, это единицы, наркоманией Вооружённые силы не поражены. Это единичные случаи, с которыми мы боремся.

И. КОРОТЧЕНКО: Люди приходят уже с гражданки?

В. КОВАЛЁВ: Существует система отбора, когда через военные комиссариаты ставится неплохой щит, проводится тестирование военнослужащих, есть определённая система работы – это самое главное.

И. КОРОТЧЕНКО: А фиксируются попытки наркобизнеса проникнуть на территорию гарнизонов? Ведь это очень опасно, у нас военнослужащие допущены и к управлению стратегическими ядерными силами, это объекты 12 ГУМО, другие важные объекты жизнеобеспечения и боевой деятельности Вооружённых Сил.

В. КОВАЛЁВ: По той информации, которой я располагаю в настоящее время, фактов потребления наркотиков теми военнослужащими, которые допущены к управлению ядерным оружие высокоточным их нет. Есть военнослужащие, это, как правило, те, которые выполняют вспомогательные функции, не заняты реальной боевой подготовкой. К сожалению, случаи есть, но если с ними не бороться, можно нажить беду.

И. КОРОТЧЕНКО: А дисциплинарная практика нуждается в совершенствовании?

В. КОВАЛЁВ: Да. Та система, когда командира оценивают по количеству палок, наверно, уже отжила себя, нужно оценивать командира по тем реальным мерам, которые он принимает по поддержанию правопорядка, и это закреплено в законе.

И. КОРОТЧЕНКО: Чем занимается военная автоинспекция в практическом плане?

В. КОВАЛЁВ: Это неотъемлемая часть военной полиции, которая осуществляет сопровождение колонн, проводит технический осмотр состояния транспортных средств, осуществляет административную практику. Не секрет, что множество гарнизонов, где нет подразделений ГИБДД, и военная автоинспекция осуществляет там эти полномочия.

И. КОРОТЧЕНКО: Спасибо за такой прямой, откровенный, детальный диалог.

Для реформирования государственного аппарата в июне 1801 г. государь составил Негласный комитет, в который входили его единомышленники: В. П. Кочубей, Н. Н. Новосильцев , П. А. Строганов , А. Е. Чарторыйский . Комитет планировал провести кодификацию законодательства, подготовить новые законопроекты и провести реформу государственного управления. 8 сентября 1802 г. был издан манифест «Об учреждении министерств».

Александр I. Портрет работы Дж. Доу

Первым председателем Комитета министров стал А. Р. Воронцов . Министерства, связанные с безопасностью государства, возглавили: генерал от инфантерии С. К. Вязмитинов (военно-сухопутные силы), адмирал Н. С. Мордвинов (военно-морские силы), А. Б. Куракин (иностранные дела). Министры имели право законодательной инициативы, представляли ежегодные доклады о деятельности министерств императору и Сенату, который мог отменять распоряжения министра. Руководителем Министерства внутренних дел стал В. П. Кочубей, его заместителем – П. А. Строганов, начальником канцелярии – М. М. Сперанский . В составе Департамента внутренних дел МВД находилась Экспедиция спокойствия и благочиния, состоявшая их двух отделений, ведавших сельской и городской полицией.

15 сентября Кочубей направил секретное послание М. Ф. Каменскому (исполнявшему в августе – ноябре 1802 г. обязанности военного губернатора), в котором интересовался деятельностью Тайной полицейской экспедиции. Основными вопросами были следующие: за кем, в каких местах и каким образом ведется наблюдение; кто составляет штат экспедиции; есть ли у начальника инструкция; каковы результаты деятельности; на какие средства экспедиция существует. Мы полагаем, что все эти вопросы свидетельствуют о том, что о существовании Тайной полицейской экспедиции Кочубей узнал, только став министром внутренних дел.

Каменский (случайный человек на должности военного губернатора) направил Кочубею инструкцию – «Учреждение Тайной полицейской экспедиции», утвержденную еще Павлом I. В инструкции, в частности, говорилось: «Тайная полицейская экспедиция обнимает все предметы, деяния и речи, клонящиеся к разрушению самодержавной власти и безопасности правления. Как то: словесные или письменные возмущения, заговоры, дерзкие или возжигательные речи, измены, тайные скопища. <…> Тайная полицейская экспедиция обнимает все предметы, относящиеся к здравию государя, его императорской фамилии, к безопасности его самодержавия и продовольствию дешевому жителей оного и к безопасности управления и управляемых» . После Каменского военным губернатором Петербурга становится П. А. Толстой .

Интерес Кочубея был вызван тем, что руководство полицией обеих столиц возлагалось не на МВД, а на военных губернаторов, отвечавших за свои действия непосредственно перед царем. В их подчинении также находились Тайная полицейская экспедиция в Петербурге, а в Москве – Особая секретная полиция. В обязанность этим службам вменялся надзор за настроениями в разных слоях общества и (отчасти) наблюдение за иностранцами. Им предписывалось узнавать распространявшиеся в народе слухи, «вольнодумности» и «ропот», в том числе путем проникновения в «секретные сходбища». Привлечение кадров на службу в тайную полицию осуществлялось на условиях строжайшей тайны, без сословных ограничений. Основным методом добывания информации являлись личные наблюдения сотрудников в общественных местах. Надзор за иностранцами в Петербурге осуществляла специальная агентурная сеть, состоящая из лиц, служивших иностранцам; называлась она Сообщество лон-лакеев.

Все эти учреждения существовали независимо друг от друга. Этот факт особенно интересен: он лишний раз подчеркивает, что реформирование служб проходило по весьма прагматичным и жестким правилам. Руководители каждой из структур лично и конфиденциально докладывали государю о достижениях, а заодно и о деятельности коллег-конкурентов или о допущенных ими (конкурентами) промахах. Учитывая ситуацию (вовлеченность в заговор против Павла I далеко не последних лиц империи), Александр создавал систему, позволявшую избежать нового заговора, теперь уже направленного против него самого. С этой целью он разделил полномочия надзирающих и контролирующих органов так, чтобы иметь возможность сравнивать поступающую информацию и в случае необходимости дублировать мероприятия по одним и тем же объектам. Это лишний раз подчеркивает – принцип тотальности деятельности спецслужб был прекрасно известен государю и реализовывался им на практике.

Наряду с МВД и военными губернаторами руководство полицией осуществлялось и по линии Министерства военно-сухопутных сил (в городах, управляемых военными комендантами) и Министерства военно-морских сил (в портовых городах). Для реорганизации управления городской полицией был создан временный комитет из трех министров. Итогом работы комитета стал указ 1803 г. «О средствах к исправлению полиции в городах», который определял устройство, функции и компетенцию городской полиции.

В 1804 г. в составе петербургской полиции была образована общегородская внешняя часть – предвестник современной патрульно-постовой службы МВД. Ее задачей являлось патрулирование по городу вне рамок какого-либо участка, а также оказание помощи приставам, надзирателям и городским стражам в случае необходимости. Внутреннюю часть составляли управы благочиния, руководившие деятельностью частных приставов и квартальных надзирателей. Они обеспечивали исполнение распоряжений властей, вели предварительное следствие, следили за соблюдением паспортного режима и за торговлей в городе. Непосредственное руководство полицией Петербурга осуществлялось обер-полицмейстером Ф. Ф. Эртелем , полицией Москвы – А. Д. Балашовым , подчинявшимся военным губернаторам столиц.

Дальнейшее совершенствование органов безопасности происходило в условиях военного времени: зимой 1804 г. началась война с Персией, осенью 1805 г. – с Францией. Отбывая к русским войскам за границей, Александр I назначил главнокомандующим в Петербурге С. К. Вязмитинова и дал поручение генерал-адъютанту Е. Ф. Комаровскому учредить Высшую полицию и образовать для составления правил о ней специальный комитет. Во исполнение воли императора в сентябре 1805 г. был создан временный межведомственный комитет Высшей полиции («Комитет 5 сентября»). Согласно записке государя, в его состав должны были войти министры военно-сухопутных сил, юстиции и внутренних дел. Комитету вменялось «…получать немедленно и исправно сведения посредством обер-полицмейстера: 1-е. О проживающих в Столице подозрительных людях, о коих вовсе неизвестно, каким делом они занимаются. 2-е. О приезжающих в Столицу из-за границы или из внутри государства таких же подозрительных людях. 3-е. О различных в городе слухах и известиях, опасение и тревогу наводящих. 4-е. О источниках, откуда такие разглашения происходят. 5-е. О скопищах и собраниях подозрительных» .

В 1806 г. Кочубей и Сперанский провели реорганизацию Экспедиции спокойствия и благочиния в Экспедицию государственного благоустройства. Последняя по структуре своей состояла из двух отделений и пяти столов. Первый стол в первом отделении собирал сведения обо всех преступлениях и происшествиях, о прибывающих из-за границы и выезжающих из страны, осуществлял контроль над публичными зрелищами и собраниями; второй стол ведал организацией рекрутского набора в армию, доставкой осужденных к месту отбытия наказания, установлением штатов полицейских команд; третий стол заведовал кадровой работой: назначением, награждением и увольнением полицейских чинов. Второе отделение занималось организацией охраны общественного порядка и рассматривало жалобы на полицию.

13 января 1807 г. по предложению Н. Н. Новосильцева Александр I учредил особый комитет для рассмотрения дел по преступлениям, клонящимся к нарушению общего спокойствия («Комитет 13 января»). В первом пункте «Положения о комитете» указывалось: «Коварное правительство Франции, достигая всеми средствами пагубной цели своей – повсеместных разрушений и дезорганизации, между прочим, как известно, покровительствует рассеянным во всех землях остаткам тайных обществ под названием иллюминатов, мартинистов (масонские течения. – Примеч. авт .) и других тому подобных и через то имеет во всех европейских государствах, исключая тех зловредных людей, которые прямо на сей конец им посылаются и содержатся, и таких еще тайных сообщников, которые, так сказать, побочным образом содействуют французскому правительству и посредством коих преуспевает оно в своих злонамерениях» .

Комитет являлся центральным координационным органом контрразведки и политической полиции одновременно. В «Положении» указывалось, что МВД будет сообщать в комитет информацию о подозрительной переписке, получаемой через губернаторов и дирекцию почт. Ввиду ухудшения внешнеполитической обстановки деятельность комитета была направлена и на полицейское умиротворение окраинных губерний. Возглавил его министр юстиции князь П. В. Лопухин, в состав вошли сенаторы Н. Н. Новосильцев и А. С. Макаров, по необходимости в работе комитета принимали участие В. П. Кочубей и С. К. Вязмитинов. При смене должностей люди менялись. При комитете создавалась Особенная канцелярия из 23 сотрудников. Исполнительными органами комитета становились секретные полицейские органы Петербурга, Москвы и службы полицмейстеров губернских, уездных и портовых городов. Комитет просуществовал до начала 1829 г., наиболее интенсивно (состоялось 170 заседаний) он работал с 1807 по 1810 г. Большинство дел было связано с наблюдением за лицами, распространявшими слухи, состоящими в масонских ложах и заподозренными в работе на Францию.

В 1809 г. военным губернатором Петербурга назначается генерал-адъютант А. Д. Балашов. Для более действенного надзора за соблюдением паспортного режима в столицах в структурах полиций Москвы и Петербурга в 1809 г. создаются конторы адресов для регистрации всех прибывавших как на постоянное жительство, так и для работы по найму. За исполнением регистрации следили частные приставы и квартальные надзиратели. В Петербургской конторе адресов имелось отделение для регистрации иностранцев, связанное как с МИД, так и впоследствии с Особенной канцелярией при министре полиции, контролирующей выдачу иностранцам паспортов.

Деятельность полиции строго регламентировалась. Инструкции того времени настолько четко и конкретно написаны, что вызывают искреннее восхищение логикой и профессионализмом лиц, составлявших подобные документы. Возьмем для примера «Правила полицейским градским стражам», объявленные по высочайшему повелению в 1809 г. Первое, на что мы обращаем внимание, – это статус градского стража: полицейские нижние чины – как солдаты; полицейский часовой имеет те же права, что и часовой на военном посту. Те, кто служил в армии, прекрасно поймут, о чем идет речь: по военным уставам часовой есть лицо неприкосновенное, подчиняющееся строго ограниченному кругу лиц и имеющее бесспорное право применения оружия на поражение. Таким образом, полицейский на посту был изначально максимально защищен законом Российской империи. Государь, перед тем как спросить за несение службы, обеспечивал личную безопасность своего слуги: пока часовой у будки держал в руке алебарду, его никто из посторонних людей не имел права тронуть. Но и ответственность полицейского была высокой – наравне с солдатами.

Изучение обязанностей градских стражей показывает, что они выполняли функции, соотносимые с функциями современных участковых, сотрудников муниципальной полиции, наружного наблюдения и службы охраны должностных лиц, а также часть функций полиции безопасности и контрразведки. Это требовало достаточно высокой подготовки и широкого спектра знаний.

Участие полицейских в охране императора и высших должностных лиц империи заключалось в том, чтобы доносить надзирателю о проезде членов императорской фамилии, военного губернатора, обер-полицмейстера и полицмейстеров. Для грамотного исполнения охранной службы градские стражи должны были знать в лицо и уметь распознать «в любом платье» военного губернатора, обер-полицмейстера и полицмейстеров, частных и следственных приставов, а также надзирателей, квартальных поручиков и городовых унтер-офицеров своих частей. Проходящий мимо будки дозор надлежало окликнуть («Кто идет?») и отрапортовать ему обо всем, что было замечено.

Чтобы эффективно работать как в области охраны должностных лиц, так и в обеспечении общественного порядка, полицейским полагалось соблюдать дисциплину. Один из наряда назначался частным приставом за старшего, двое других обязаны были его слушаться. Отлучаться с поста не разрешалось. Каждый градский страж должен был знать наизусть, сколько на его территории находится домов, фабрик, заводов, питейных и других заведений и кому они принадлежат. Не меньшее значение придавалось моральному облику полицейских: они должны были быть всегда трезвыми, опрятными, «вести себя честно», помогать тем, кто потребует помощи.

Наружное наблюдение за подозрительными людьми также было расписано. Стражам полагалось замечать, не несет ли кто-нибудь «сумнительное в краже», не сходен ли по приметам с находящимися в розыске; следить «неприметным образом», куда пойдет подозрительный человек, дать знать о нем по необходимости сторожам другой будки; выяснить, в какой дом направляется подозрительный человек, и известить своего надзирателя или поручика об этом. В случае явного подозрения предписывалось спросить, откуда и куда идет этот человек и что несет; если «видимо он похож на вора», то отвести его в съезжий двор к дежурному. Наружное наблюдение за лицами, вызывавшими подозрение у полицейских, способствовало предотвращению или раскрытию множества уголовных преступлений, выявлению неблагонадежных (с точки зрения государственной безопасности) российских подданных или иностранцев.

В ходе реформы государственного управления, проводимой использовавшим французский опыт Сперанским, 25 июня 1811 г. было учреждено Министерство полиции. Его руководителем стал военный губернатор Петербурга А. Д. Балашов. Министр полиции получал звание генерал-полицмейстера и наделялся чрезвычайными полномочиями. Он имел право требовать в свое распоряжение войска без санкции военного министра и отдавать непосредственные распоряжения командирам полков, мог требовать любые сведения от местных органов власти и управления без согласования с другими министерствами, освобождался от ответственности за превышение власти, если действовал «в видах общей безопасности».

В Министерство полиции входили три департамента, Общая и Особенная канцелярии. Департамент исполнительной полиции состоял из трех отделений. Первое отделение заведовало кадровой работой полиции и сбором сведений о преступлениях и происшествиях; второе надзирало за проведением следствия по уголовным делам и контролировало исполнение приговоров; третье содействовало Сенату в проведении ревизий в губерниях, отвечало за рекрутский набор и земское ополчение. Департамент хозяйственной полиции контролировал продовольственное снабжение городов, в том числе следил за пресечением спекуляции. Медицинский департамент надзирал за санитарным состоянием в губерниях, организовывал снабжение лекарствами. Общая канцелярия занималась общим делопроизводством.

Особенная канцелярия, возглавляемая Я. И. де Сангленом, находилась в личном подчинении министра. Она осуществляла надзор за иностранцами, выдавала заграничные паспорта, занималась цензурой, выполняла личные поручения министра и вела секретное делопроизводство. Постепенно канцелярия стала одним из органов политической полиции и контрразведки, а ее начальник обладал правом личного доклада императору без согласования с министром; он также получал указания государя по надзору за высокопоставленными чиновниками империи. Например, в августе 1811 г. Александр I дал А. Д. Балашову и Г. М. Армфельту тайное приказание «примечать» за поступками М. М. Сперанского, а де Санглену поручил контролировать деятельность Балашова. Позже Санглен писал, что все они действовали как телеграфы, нити которых были в руках государя. Сообщество лон-лакеев в 1811 г. было официально «расформировано», чтобы на практике заменить гласный надзор за иностранцами на негласный. Агентурная сеть перешла в подчинение Особенной канцелярии Министерства полиции. Через Дирекцию почт МВД в Министерство полиции и одновременно в «Комитет 13 января» поступали полученные с помощью перлюстрации «немедленные и верные сведения о подозрительных переписках».

В апреле 1812 г. А. Д. Балашов был направлен в действующую армию для выполнения особо важных поручений государя. Исполняющим обязанности министра полиции стал С. К. Вязмитинов, а управляющим Особенной канцелярией Министерства полиции – М. Я. фон Фок , сменивший на этом посту де Санглена.

Еще одним органом государственной безопасности в Российской империи была Собственная Его Императорского Величества канцелярия, с 1812 г. выполнявшая общегосударственные контрольные функции. Управлял канцелярией В. Р. Марченко .

В системе Военного министерства и действующей армии также были созданы специальные службы и подразделения, обеспечивавшие безопасность государства и императора. Один из значимых шагов в этой области – создание в первой половине 1811 г. Внутренней стражи. Ее особые военно-полицейские функции перечислены в положении о ней: охрана и восстановление внутреннего порядка; борьба с разбойниками; «рассеяние» запрещенных законом «скопищ»; поддержание порядка при исполнении церковных обрядов «всех исповеданий» (т. е. задачи, во многом аналогичные задачам современных Внутренних войск). Формированием, вооружением, материально-техническим обеспечением подразделений внутренней стражи ведало военное министерство, а служебной деятельностью – Министерство полиции. Инспектором Внутренней стражи, в ранге помощника военного министра, стал генерал-адъютант императора Е. Ф. Комаровский, который позднее писал в мемуарах, что по желанию государя он должен был «быть между ним и Барклаем-де-Толли », который с января 1810 г. по сентябрь 1812 г. являлся военным министром. Из этого следовало: инспектор Внутренней стражи имел двойную подчиненность и право личного доклада государю, что, несомненно, повышало его статус и позволяло лично доносить информацию во всей полноте, минуя дополнительные инстанции.

В царствование Александра I Россия вела пять войн на суше и на море: с Персией (1804–1813 гг.), Турцией (1806–1812 гг.), Францией (1805–1807 и 1812–1813 гг.), Швецией (1808–1809 гг.). Как известно, вооруженные силы любого государства – силовой инструмент при осуществлении не только внешней, но и внутренней политики. При подавлении крупномасштабных антигосударственных выступлений внутри страны армия часто играет роль «последнего довода королей». Но армия не может действовать вслепую. Поэтому одной из забот императора стало получение достоверной информации о политических и военных намерениях противников и союзников России. Основным органом, занимавшимся получением разведывательной информации, с 1802 г. стало Министерство иностранных дел. После А. Б. Куракина, который был министром пару месяцев, на этом посту сменилось несколько человек: А. Р. Воронцов (1802–1804 гг.), А. Е. Чарторыйский (1804–1806 гг.), А. Я. Будберг (1806–1807 гг.). Несколько дольше продержался назначенный после заключения Тильзитского мира Н. П. Румянцев (1807–1814 гг.).

Помимо МИДа военную и политическую разведку вели еще несколько специальных служб, а также лица, уполномоченные императором. В 1808 г. личным осведомителем государя и одним из его тайных агентов становится министр иностранных дел Франции Ш. М. Талейран. Вероятно, найдется немного самодержцев, сумевших лично заполучить информатора такого высокого уровня. Множество псевдонимов Талейрана (Юрисконсульт, Красавец Леандр, Кузен Анри, Анна Ивановна) показывают, насколько русская разведка и Александр I следили за соблюдением правил конспирации. Связь с Талейраном обеспечивал посол России в Париже К. Р. В. Нессельроде . Переписка велась в шифрованном виде, все важные источники Талейрана имели свои псевдонимы: например, министр полиции Фуше обозначался как Президент, Наташа, Бержьен. Основные направления политической информации также шифровались: например, фразы «любовные шашни Бутягина» (секретарь русского посольства) и «английское земледелие» относились к внутреннему положению во Франции.

В феврале 1808 г. с письмом государя в Париж направляется его адъютант полковник А. И. Чернышёв . А через год Александр I поручает Чернышёву быть его личным представителем при Наполеоне. Сочетая легальные и нелегальные методы работы, Александр Иванович, обладавший огромным обаянием, стал одним из выдающихся разведчиков своего времени. Репутация «недалекого покорителя женских сердец» была прекрасным прикрытием для регулярного получения политической и военной информации в великосветских салонах. Так, сотрудник Военного министерства Франции М. передал Чернышёву копию еженедельной сводки для Наполеона о численности и дислокации французских войск. Еще два источника работали в Военной администрации и Государственном совете Франции. В донесении от 2 декабря 1811 г. Чернышёв, в частности, писал, что, по сообщению его источников, выражения, использованные Наполеоном в циркулярном послании военному ведомству в отношении русских, говорят о скором разрыве отношений. Однако в тот же период Чернышёв попадает под подозрение, и при негласном обыске его парижской квартиры (Чернышёв выезжал в Петербург) полиция обнаруживает донесение одного из его источников. Естественно, что после обвинений в шпионаже о возвращении во Францию не могло быть и речи.

Еще одним (менее известным) личным агентом российского императора во Франции был И. О. де Витт . После заключения Тильзитского мира (июль 1807 г.) он выходит в отставку и поступает волонтером на французскую службу (тем не менее по приказу Александра I из списков русской армии его никто не вычеркивает). Позднее Витт попадает в походный штаб Наполеона, где начинает исполнять секретные задания французского императора. В 1809 г. он женится на Ю. Любомирской и помогает поддерживать ее подруге М. Валевской (будущей любовнице Наполеона) связь с императором Франции. В 1811 г. Наполеон назначает Витта своим личным агентом в герцогстве Варшавском. При этом Витт числится в списках 2-й армии П. Багратиона! За две недели до нападения Наполеона на Россию Витт переплывает Неман и сообщает Барклаю-де-Толли последние сведения о противнике.

Зимой 1810 г. военным министром России становится генерал М. Б. Барклай-де-Толли, и этот год становится переломным в работе российской разведки. Ранее вся разведывательная информация, приходившая из-за границы от сотрудников российских дипломатических представительств, вначале поступала в МИД. Затем по решению министра иностранных дел она передавалась в Военное министерство. Бывало так, что сведения, «которые доходили дипломатическим путем до канцлера Румянцева, не всегда сообщались Военному министерству» . А те донесения, которые доставлялись военному министру, «недостаточно обращали внимания на все относившееся до военных приготовлений в Европе» .

Докладные Чернышёва и его собственный серьезный анализ дипломатических донесений убедили Барклая-де-Толли и Александра I в необходимости создания особого органа, отвечающего за сбор стратегической военно-политической информации. Таким органом 29 сентября 1810 г. стала Экспедиция секретных дел при Министерстве военно-сухопутных сил. Аппарат экспедиции состоял из пяти человек: подчинявшегося военному министру директора, трех экспедиторов и переводчика. Директором экспедиции император назначил своего флигель-адъютанта полковника А. В. Воейкова .

В число задач экспедиции входило добывание стратегической и оперативно-тактической информации военного характера, а также контрразведка – выявление и нейтрализация агентуры противника. В 1810 г. офицеры-разведчики действовали под прикрытием должностей адъютантов и гражданских чиновников при русских посольствах. В Австрии работал полковник Ф. Т. Тейль фон Сераскеркен, в Баварии – поручик П. Х. Грабе, в Испании – поручик П. И. Брозин, в Пруссии – подполковник Р. Е. Ренни, в Саксонии – майор В. А. Прендель. Им предписывалось соблюдать строжайшую конспирацию. Так, от майора В. А. Пренделя требовалось хранить в «непроницаемой тайне» поручение приобрести точные статистические и иные данные о состоянии Саксонского королевства и Варшавского герцогства, особенно в области военного дела.

В составе Министерства иностранных дел находились три секретные экспедиции: шифровальная, дешифровальная и перлюстрации. Цифирный комитет МИД был центральным органом, отвечавшим за сохранение секретности при переписке. Его сотрудники обеспечивали введение новых шифров, осуществляли надзор за их хранением и использованием, выводили из применения устаревшие или скомпрометированные шифры, готовили доклады для императора. Российские криптографы работали и в интересах Военного министерства. С середины XVIII в. российские дешифровальщики вели борьбу с королевской, а впоследствии республиканской и императорской Францией. Эта деятельность была достаточно успешной: российские императоры, в том числе и Александр I, имели в руках значительную часть секретной французской переписки. Военное руководство Франции при Наполеоне I (и практически вплоть до Второй мировой войны) использовало для шифровки секретных сообщений книги.

Параллельно с организацией стратегической разведки под руководством Барклая-де-Толли создается также тактическая военная разведка. Штабы армий и корпусов, размещенных на западной границе, получили указание начать сбор сведений о дислокации и численности французских войск на сопредельных территориях. На основании этих сведений можно было сделать вывод о степени готовности французской армии начать военные действия. Поскольку агентурных сетей на сопредельной территории не имелось, добывать разведданные планировалось через лиц, имевших возможность легально пересекать границу. Одним из руководителей русской армейской разведки был полковник Л. А. Турский . В 1811 г. он обосновался в Белостоке, где создал широкую сеть осведомителей из числа местных евреев.

Однако организация тактической разведки была сопряжена с частым недостатком необходимых денежных средств. 21 октября 1811 г. Багратион докладывал Барклаю-де-Толли: «Крайне трудно сыскивать верных людей, ибо таковые требуют весьма важную сумму. Естественно, рискуя быть повешенными в случае падшего на него подозрения, он[и] мо[гут] откупиться, имея большие деньги. <…> У меня есть в виду надежные люди, достойные всякого доверия, но все они жалуются на скупость платежа и никто не соглашается за какие-нибудь 200 червонцев собою рисковать» .

Аналогичное послание направил военному министру 6 декабря 1811 г. один из наиболее активных организаторов разведки на западной границе подполковник М. Л. де Лезер: «Крайняя осмотрительность, которая проявляется жителями герцогства [Варшавского] по отношению к путешественникам, создает для нас большие трудности по заведению агентов и шпионов, способных принести пользу» .

Развертывание агентурной сети в «пожарном порядке» привело к тому, что, имея опережающую информацию о готовящемся нападении французов, точное место и точное время переправы наполеоновской армии летом 1812 г. тактическая разведка определить не смогла.

В первой трети 1812 г. специальные службы военной направленности были значительно усилены. В частности, 27 января принято «Учреждение для управления Большой действующей армией» и установлена новая структура Военного министерства. Экспедиция секретных дел переименована в Особенную канцелярию при военном министре. 19 марта Войекова на посту директора канцелярии сменил полковник А. А. Закревский . Канцелярия отвечала за особо секретные вопросы: проведение разведки, обобщение и анализ поступающей разведывательной информации, выработку рекомендаций для составления военных планов, осуществление передислокации воинских частей на границе.

Кроме Особенной канцелярии на правах «особого установления» (отдела) непосредственно военному министру подчинялся Военный ученый комитет, сотрудники которого занимались аналитической работой, в том числе в области разведки и контрразведки. В составе Главного полевого штаба Большой действующей армии под управлением начальника Генерального штаба находилась Квартирмейстерская часть.

В «Учреждении для управления Большой действующей армией» было определено: «§ 64. Квартирмейстерская часть делится на два отделения, из коих: 1. Делает все приуготовительные соображения к военным операциям; 2. Приводит оные в действие и ведает все дела, подлежащие тайне. <…> § 69. К первому отделению Генерал-квартирмейстерского управления принадлежит: собирание сведений о земле, где война происходит. Сведения сии суть: 1. Лучшие карты и военно-топографические описания; 2. Табели о способах и богатствах края; 3. Табели о числе населения; 4. Исторические заметки о бывших войнах в краю, армией занимаемом; 5. Обозрение мест в тылу армии» . Из приведенного текста видно, что 1-е отделение Квартирмейстерской части являлось специальным информационно-аналитическим подразделением действующей армии.

Еще одним органом обеспечения безопасности действующей армии стало Дежурство армии. В «Учреждении для управления Большой действующей армией» его функции обозначены так: «§ 65. Дежурство армии делится на четыре отделения, из коих: <…> 2. Ведает полицию армии. <…> § 71. К первому отделению Дежурства принадлежат: пароли, лозунги, отзывы и сигналы. <…>

§ 73. К третьему отделению Дежурства принадлежат: <…> переписка о всех подробностях внутренней службы с Военным министерством <…> выдача паспортов и пропусков» .

Таким образом, возглавлявшееся дежурным генералом (название должности, в которой мог состоять и полковник) Дежурство армии отвечало за режимные, заградительные и фильтрационные мероприятия. Для их обеспечения в качестве военной полиции и конвоя Главной квартиры Большой действующей армии привлекались наиболее подготовленные и заслуживавшие абсолютного доверия подразделения, например Ингерманландский драгунский полк. Воинские части из состава военной полиции и конвоя Главной квартиры несли дозорную и караульную службу, охраняли обозы и чиновников, участвовали в разведках и рекогносцировках.

Одновременно с реорганизацией Военного министерства 27 января 1812 г. в действующей армии создается Высшая воинская полиция. Деятельность Высшей воинской полиции регламентировали следующие документы: «Образование Высшей воинской полиции при армии», «Инструкция начальнику Главного штаба по управлению Высшей воинской полицией», «Инструкция директору Высшей воинской полиции» . Все они были особо секретными. Официальное название этой службе было дано по соображениям конспирации, и исполнение полицейских обязанностей – только часть поставленных задач. Основными задачами воинской полиции было ведение разведки и контрразведки на сопредельных территориях, а также контрразведывательная работа в действующей армии и в местах ее дислокации. В именном императорском указе Сенату руководство полицией в губерниях, объявленных на военном положении, передавалось в распоряжение главнокомандующего действующей армией. Практическое руководство полицейскими и таможенными органами в приграничных губерниях осуществлялось специальными сотрудниками воинской полиции.

В полном объеме все три инструкции могли знать император, военный министр, начальник Главного штаба, три командующих Западными армиями, директор Высшей воинской полиции и три директора полиции при армиях. В реальности число посвященных людей было еще меньше. В частности, Барклай-де-Толли одновременно являлся военным министром и командующим 1-й Западной армией.

15 марта 1812 г. инструкции были направлены командующим армиями, тогда же назначаются и директора полиций при армиях: в 1-ю – Я. И. де Санглен, во 2-ю – подполковник М. Л. де Лезер, в 3-ю – статский советник И. С. Бароцци . 17 апреля 1812 г. директором Высшей воинской полиции становится де Санглен, одновременно руководивший воинской полицией 1-й армии. Предусмотренные штатами структуры Высшей воинской полиции во 2-й и 3-й армиях практически не были сформированы. Бароцци к работе не приступил, а де Лезер после Смоленского сражения был заподозрен «в сношениях с неприятелем» и сослан в Пермь – в условиях открытых военных действий проводить длительное и сложное расследование было бы непростительной роскошью. На деле руководство полицией во 2-й и 3-й армиях осуществлялось подчиненными де Санглена.

Документы, которые вы прочтете, не нуждаются в комментарии, поскольку они написаны предельно конкретно и не допускают двоякого толкования. Но все же остановимся на некоторых принципиальных моментах. Основным методом деятельности Высшей воинской полиции, обеспечивавшим получение информации, являлось использование секретной агентуры. Нам не известно, были ли знакомы авторы документов с трактатом Сунь-цзы (VI–V вв. до н. э.), однако многие положения тождественны наставлениям его автора – великого китайского стратега. В любом случае наши предки имели колоссальный опыт и знания в области специальных видов деятельности, более того – они прекрасно применяли их на практике.

Выделим несколько основных принципов, на которых строилась оперативная работа Высшей воинской полиции. Само ее существование являлось государственной тайной: подавляющее большинство генералитета даже не подозревало о ее создании. В среде допущенных к тайне существовало железное правило: каждый знает только то, что ему положено по должности и необходимо для эффективной работы. Наказание для отступников было самым суровым и осуществлялось без суда, о чем поступавшего на секретную службу кадрового сотрудника осведомляли; он принимал присягу, приведенную в приложении . Кадровый состав Высшей воинской полиции формировался не по кастовому или семейному, а исключительно по профессиональному принципу. Работа полиции в целом и каждого сотрудника в отдельности оценивалась по конечному результату. Государь не скупился на расходы, связанные с деятельностью секретной службы, и не жалел наград для ее сотрудников.

Особо следует отметить тот факт, что на всех указанных документах стоит резолюция императора «быть по сему». Это позволяет предположить, что Александр лично контролировал важнейшие вопросы обеспечения государственной безопасности. У нас нет сомнений, что и другие специальные институты империи находились под его постоянным и пристальным вниманием. Еще раз подчеркнем: в те времена понятия «государственная» и «личная безопасность» были для российских императоров тождественными.

Соперничество российских и французских спецслужб само по себе достойно специального рассмотрения, скажем одно – нам противостоял опытный и умный противник. В Петербурге резидентуры возглавляли французские послы Р. Савари и А. Коленкур. Сотрудники секретного посольства Прево собирали сведения в приграничных губерниях. Группа маршрутников полковника А. Платтера добывала информацию не только в Москве, но и в девяти губерниях. Военно-разведывательное бюро маршала Даву в Данциге собирало топографические сведения и вело опрос лиц, пересекавших границу. Разведбюро в Варшаве имело не менее 36 агентов, наблюдавших в Прибалтике, Белоруссии и Малороссии за дорогами и строительством крепостей. Велся также опрос команд судов, заходивших в российские порты. Была предпринята попытка (Маковский и Турский) проникнуть на Дон и поднять восстание казаков.

Для примера приведем небольшой отрывок из воспоминаний де Санглена, посвященный началу его работы на посту директора воинской полиции в Вильно.

«Государь, призвав меня, сказал:

– Я получил от берлинского обер-полицмейстера Грунера уведомление, что здесь уже несколько месяцев скрываются французские офицеры, шпионы; их должно отыскать.

Я спросил государя, не известны ли имена их или не означены ли какие-либо их приметы.

– Нет, – отвечал государь, – но их отыскать должно; ты знаешь, я тебе одному верю, веди дело так, чтобы никто о нем не знал.

Я поручил трем моим чиновникам ходить каждый день по разным трактирам, там обедать, все рассматривать, выглядывать и мне о том докладывать; виленскому же полицмейстеру Вейсу поручил строгое должное наблюдение за приезжими из Польши. Здесь узнали мои отряженные, что и у Балашова чиновник о том же хлопочет; следовательно, не одному мне доверено дело. Я рассердился и стал сам ходить в знаменитейший тогда трактир Кришкевича. Здесь я заметил одного крайне развязного поляка, со всею наружностью фронтовика, который не щадил шампанского и бранил Наполеона напропалую. Возвратясь домой, я приказал полицмейстеру Вейсу попросить его ко мне. Я потчевал его чаем; узнал, что ему хотелось бы возвратиться с двумя товарищами в Варшаву, но что, вероятно, теперь никого не выпустят. Я воспользовался этим случаем, предложил ему мои услуги, призвал начальника моей канцелярии Протопопова, чтобы записать их имена и заготовить им паспорта. Между тем приказал полицмейстеру Вейсу обыскать его квартиру, выломать полы, в случае нужды – трубы и печи, а гостя своего задержал разными разговорами; он назвал себя шляхтичем Дранженевским, никогда не служившим в военной службе.

Является полицмейстер, вызывает меня; я вышел, приказав караулу гостя не выпускать. Вейсом были привезены найденные в трубе печи и под полом следующие бумаги: 1) инструкция генерала Рожнецкого , данная поручику Дранженевскому; 2) патент на чин поручика, подписанный Наполеоном; 3) замшевый пояс со вложенными в нем червонцами, 5 т.; 4) записки самого Дранженевского о нашей армии и наших генералах. Дело было ясно; недолго продолжался его допрос, он вынужден был к сознанию.

Пока я посылал за двумя его товарищами, потребовал меня к себе государь.

– Ты не отыскал, – сказал он мне, – а Балашов уже представил мне трех шпионов, французских офицеров, им открытых, которых я велел остановить.

– Документы о французских шпионах представлены ли Вашему Величеству?

– Нет! Вероятно, все сделано в порядке.

– Так позвольте мне завтра утром представить Вашему Величеству трех французских шпионов с документами: одного поручика и двух статских чиновников.

– Как же это? – сказал император.

– Государь! Это обыкновенная полицейская штука: схватить первых бродяг, выдать их за шпионов и отправить подалее, чтобы молчали; так поступал и граф Пален при императоре Павле I.

– Быть не может! – отвечал государь.

– Мои шпионы с документами, ибо я без ясных доказательств никого, а еще менее невинных, представить не осмелюсь.

– Я велю к тебе прислать балашовских, допроси их и скажи мне, что это за люди.

Я до второго часу бился с моими двумя шпионами, за исключением уже признавшегося Дранженевского. Остальные эти два, статские чиновники, были отправлены в Вильну французским резидентом Бильоном из Варшавы, тоже с инструкциями; все трое содержались у меня под караулом.

На другое утро представил я все эти документы Барклаю для представленья Его Величеству – чтобы иметь посредника между императором и мною. Я [никому] более не доверял. Шпионов велено было отправить в Шлиссельбург, за исключением одного статского, раскаявшегося, которого оставил при себе. <…>

Я свел связи с кагалом виленских евреев и за их ручательством отправил жида в Варшаву, который ехал с товаром; он первый известил меня о будущем приезде Нарбонна в Вильну и прислал прокламацию Наполеона к его солдатам, которую я представил Барклаю…» .

Из приведенного фрагмента следует, что Санглен «открыл» французского разведчика при личной встрече в трактире. В мемуарах он конспирирует: на самом деле информацию об агентах представил секретный сотрудник русской разведки отставной ротмистр Д. Саван, являвшийся так называемым двойным агентом. Деятельность миссии специального посланника Наполеона I графа Л. Нарбонна, прибывшего в Россию в начале мая 1812 г., находилась под контролем отечественных спецслужб. В ходе этого визита были выявлены все контакты французской миссии, а секретный сотрудник Станкевич, устроившийся к графу камердинером, сумел изъять и скопировать инструкцию Наполеона. Д. Саван передал Нарбонну подготовленную офицерами Главного штаба Большой действующей армии стратегическую дезинформацию о намерении русского командования дать генеральное сражение войскам Наполеона на границе. В операции по дезинформации противника непосредственно участвовал и император Александр I, который сообщил Нарбонну о своем намерении не оставлять без сопротивления пограничные территории.

Штат Высшей воинской полиции был небольшим. Часть людей пришла из Министерства полиции: коллежский асессор барон П. Ф. Розен, поручик И. А. Лешковский, надворный советник П. А. Шлыков. С началом войны к ним добавились полицмейстеры городов Вильно (Вейс) и Ковно (майор Е. А. Бистром), таможенный чиновник А. Бартц, дворянин И. Я. Закс, подполковник Е. Г. Кемпен, капитан К. Ф. Ланг, отставной ротмистр В. Ривофиннолли. Секретное делопроизводство вели губернский секретарь Протопопов, коллежский секретарь Валуа, коллежский регистратор Головачевский и студент Петрусевич.

Оперативники Высшей воинской полиции на месте не сидели. Розен и Бистром направлялись в район Динабург – Рига; Ривофиннолли – в район Подмосковья; Бартц – в Белосток; Шлыков – под Полоцк, под Смоленск, в 3-ю армию и в Москву, Лешковский – в корпус П. Х. Витгенштейна, Кемпен – в Мозырь, для развертывания агентурной работы в Белоруссии. Ланг с казаками специализировался на захвате «языков». После отступления в Белостоке, Велиже, Могилёве, Полоцке были оставлены агентурные сети, которые действовали весь период оккупации. Большую часть агентуры составляли евреи, преимущественно торговцы и ремесленники.

После отставки Барклая-де-Толли сотрудники его ведомства отбыли в Петербург. Де Санглен был определен в Военное министерство, где исполнял свою должность до 1816 г. Директором Высшей воинской полиции в армии стал способный контрразведчик П. Ф. Розен.

Имея значительное численное превосходство (3: 1) и огромный боевой опыт, французский император (как впоследствии А. Гитлер) намеревался быстро разбить русскую армию в приграничных сражениях и принудить Александра I заключить мир на выгодных для себя условиях. А в результате он был вынужден преследовать ускользающую «добычу», все более растягивая коммуникации и значительно уменьшая ударную силу основных армейских корпусов. В этой связи можно сказать, что Отечественная война 1812 г. обогатила русскую армию колоссальным опытом ведения партизанских действий на коммуникациях противника.

В числе организаторов «малой войны» на оккупированной территории был и А. Чернышёв, опиравшийся в работе на личный опыт разведчика. Многие офицеры-разведчики командовали партизанскими отрядами и занимались оперативно-тактической разведдеятельностью, диверсионными операциями и организацией народного партизанского движения. К Д. Давыдову, И. Дорохову, И. Вадбольскому, И. Ефремову, А. Сеславину, А. Фигнеру и многим другим вполне применим современный термин «разведчик специального назначения». В первой четверти XIX в. по опыту разведывательно-диверсионных операций в тылу вражеских войск наша армия не имела себе равных . К сожалению, опыт партизанских партий (спецназа своего времени) не нашел должного развития в теории и практике военного искусства. Только столкнувшись с сопротивлением в ходе многолетней Кавказской войны, об этом вспомнили опять.

Личную охрану Александра I во время войны осуществляла лейб-гвардия. 18 мая 1811 г. была сформирована лейб-гвардии Черноморская казачья сотня, ставшая личным конвоем императора. 27 февраля сотня в количестве 4 офицеров, 14 урядников и 100 казаков прибыла в Петербург и была зачислена в лейб-гвардии Казачий полк 4-м эскадроном. Его командиром стал войсковой полковник А. Ф. Бурсак. Во время Заграничных походов 1813–1814 гг. полк выполнял функции императорского конвоя. Структурно он входил в состав Главной квартиры.

Из уроков Отечественной войны 1812 г. высшее военно-политическое руководство Российской империи не сделало соответствующих выводов. После назначения Барклая-де-Толли командующим 1-й Западной армией координация работы стратегической разведки была нарушена. Особенная канцелярия Военного министерства вошла в состав штаба этой армии и работала только на ее интересы. Офицеры 1-го отделения квартирмейстерской части Полевого штаба Большой действующей армии занимались информационно-аналитической работой и разведкой только в пределах театра военных действий. Высшая воинская полиция также действовала в интересах действующей армии, не занимаясь стратегической разведкой. Ни во время Отечественной войны, ни после нее удачный опыт 1810–1812 гг. по созданию единого координационного органа стратегической военной разведки, к сожалению, в очередной раз в отечественной истории не был востребован. Скоро об этом придется горько пожалеть, но…

«Причиной этому стало то, что победа в Отечественной войне и отсутствие у России <…> серьезного внешнего противника, угрожавшего ее национальной безопасности, сформировали, как представляется, у русских царей, правительства и военного командования в некоторой степени излишнюю уверенность в непобедимости русского оружия и не подталкивали их к проведению реформ в армии и на флоте, подобных тем, к которым уже приступили Англия и Франция» .

12 декабря 1815 г. Александр I вновь «тасует колоду» и учреждает новый высший орган военного управления – Главный штаб Его Императорского Величества. В состав штаба вошло и Военное министерство. Сбор военных сведений об иностранных государствах становился обязанностью канцелярии Управления генерал-квартирмейстера. В 1818 г. начальник Главного штаба П. М. Волконский поставил офицерам управления задачу составить «Общий свод всех сведений о военных силах европейских государств» (крепости и войска). Ряд офицеров были посланы за границу, но эта работа так и не была завершена.

Практически сразу после окончания войны и возвращения армии из-за границы началось ничем не оправданное снижение боеспособности ее основной части. Школа боевой подготовки безжалостно искоренялась, ее место занимала утомительная и бессмысленная на войне шагистика. Вопреки возражениям многих старших военачальников во главе с М. Б. Барклаем-де-Толли, И. И. Дибичем и А. А. Аракчеевым в 1817 г. часть армии перевели на систему военных поселений. Аракчеев на коленях умолял не делать этого, говоря: «Государь, вы образуете стрельцов!» . Симптоматично, что решение о возвращении к фридриховским методам обучения войск император принял во многом под влиянием западных советчиков. Муштра приобрела совершенно дикие формы, солдат запарывали насмерть. Система военных поселений и чрезмерное увлечение «гатчинской» строевой подготовкой стали одной из причин массового дезертирства не только солдат, но и офицеров. Шах Персии даже сформировал из таких дезертиров личный гвардейский батальон (!), вернувшийся на родину только при Николае I.

Большинство современников Александра I называют основной чертой характера государя противоречивость. Скорее всего, на протяжении всей жизни он не мог простить себе молчаливого согласия на убийство отца. Вероятно, именно в этом кроется причина перемен его политических настроений, стремление путем либеральных преобразований искупить свою вину. Оборотной стороной было подсознательное чувство страха за собственную судьбу, что особенно ярко проявилось в 1812 г. Тогда для спасения Отечества и престола он был вынужден назначить главнокомандующим действующей армией нелюбимого со времен Аустерлица фельдмаршала князя М. И. Кутузова. Эти два чувства – вины и страха, боровшиеся в душе государя, – часто приводили к непоследовательности в действиях. Кстати говоря, многие исследователи движения декабристов считают, что специальные службы империи не справились со своей задачей и проглядели подготовку восстания 14 декабря 1825 г. Однако, по нашему мнению, повинны в этом не специальные службы государства, а непосредственно император в силу названных особенностей личности.

К 1815 г. спецслужбы Российской империи имели колоссальный опыт работы как внутри России, так и за ее пределами. После возвращения армии в Россию значительная часть войск была расквартирована в Королевстве (Царстве) Польском и западных губерниях. В конце 1815 г. Высшая воинская полиция подверглась реорганизации, превратившись Военно-секретную полицию. После ухода в отставку де Санглена центральная канцелярия в Петербурге прекратила свое существование, ее функции были переданы Особенной канцелярии Министерства полиции. В составе Военного министерства осталась только Военно-секретная полиция в Варшаве, созданная на базе Высшей воинской полиции 1-й армии. Формально она находилась в подчинении начальника Главного штаба Его Императорского Величества генерал-лейтенанта И. И. Дибича, но реально ею руководил начальник Главного штаба великого князя Константина Павловича генерал-лейтенант Д. Д. Курута . В задачи Военно-секретной полиции входили: разведка (внешняя контрразведка) в Австрии и Пруссии; контрразведка и политический сыск на территории Польши; борьба с контрабандистами, фальшивомонетчиками и религиозными сектами. По сути, это была многопрофильная служба безопасности, что объяснялось особым статусом Царства Польского и цесаревича Константина Павловича.

В самой империи также происходили изменения в спецслужбах. 27 декабря 1815 г. был сформирован Гвардейский жандармский полуэскадрон, которому 6 января 1816 г. пожалованы права и преимущества старой гвардии. 10 июля 1815 г. Барклай-де-Толли предписал отобрать в каждом полку по одному офицеру и пять рядовых – жандармов – для поддержания порядка. 27 августа сформированные таким образом команды были упразднены. Вместо них Борисоглебский драгунский полк переименовали в Жандармский и отдельными командами распредели по армии. Это были специальные полицейские подразделения с военной организацией и дисциплиной. В феврале 1817 г. по личному распоряжению Александра I в составе Отдельного корпуса внутренней стражи создаются конные жандармские формирования быстрого реагирования. Жандармы несли службу в Петербурге, Москве и Варшаве (по одному дивизиону в составе 334 человек), губернских и портовых городах (по одной команде в составе 31 человека) и подчинялись обер-полицмейстерам (полицмейстерам).

Особенная канцелярия Министерства полиции, выполнявшая под руководством М. Я. фон Фока функции политической полиции и контрразведки, в 1815–1819 гг. состояла из трех отделений (столов) и секретной части. 1-й стол осуществлял надзор за иностранцами и выдавал заграничные паспорта, 2-й собирал сведения о типографиях и книжных лавках и занимался цензурой, 3-й надзирал за сектами и «подозрительными бродягами». Секретная часть контролировала проживание высланных из столиц лиц и следила за политически неблагонадежными. Она же рассматривала дела о злоупотреблениях полицейских чиновников. Работу Министерства полиции с подачи В. П. Кочубея признали неудовлетворительной, и 4 ноября 1819 г. оно было присоединено к Министерству внутренних дел. Общую канцелярию Министерства печати объединили с канцелярией МВД, Особенную канцелярию и Цензурный комитет также передали в ведение МВД, где они продолжали исполнять свои задачи. Возглавил Особенную канцелярию фон Фок. Министр внутренних дел В. П. Кочубей, гнушавшийся политическим сыском, определил ему более скромное положение, чем ранее.

Кроме Особенной канцелярии МВД в Петербурге существовали и другие органы, выполнявшие функции контрразведки и политической полиции. «В Петербурге была тройная полиция: одна в Министерстве внутренних дел, другая у военного генерал-губернатора, а третья у графа Аракчеева; тогда даже называли по именам тех из шпионов, которые были приметны в обществах…» . Столичная полиция подчинялась военному губернатору М. А. Милорадовичу – боевому генералу, но в вопросах уголовного и политического сыска лицу недостаточно искушенному. Фактически его помощником по этой линии стал полицейский чиновник Фогель. Агентура Аракчеева действовала в основном в военных поселениях и отчасти в частях столичного гарнизона. Специальные поручения государя получали отдельные лица, докладывавшие о своей деятельности лично ему. Так, начальник южных военных поселений империи граф И. О. Витт обязывался «иметь наблюдение» за южными губерниями, Киевом и Одессой. К 1820 г. система специальных служб Российской империи была разветвленной, они имели в своем составе опытные кадры.

Однако, как это часто бывает в подобных случаях, работа специальных институтов государственной безопасности направлялась не только на выявление и пресечение угроз престолу и государству, но и на противодействие коллегам из параллельных структур. Декабрист Г. С. Батеньков впоследствии вспоминал: «Квартальные следили за каждым шагом всемогущего графа (Аракчеева. – Примеч. авт. ). Полицмейстер Чихачев обыкновенно угодничал и изменял обеим сторонам. Мне самому граф указал на одного из квартальных, который, будучи переодетым в партикулярное платье, спрятался торопливо в мелочную лавочку, когда увидел нас на набережной Фонтанки» . Батеньков дал следующую оценку профессионализму полицейских агентов: «Разнородные полиции были крайне деятельны, но агенты их вовсе не понимали, что надо разуметь под словами карбонарии, и либералы и не могли понимать разговора людей образованных. Они занимались преимущественно только сплетнями, собирали и тащили всякую дрянь, разорванные и замаранные бумажки, и доносы обрабатывали, как приходило в голову. Никому не были они страшны» . Характеристика нелицеприятная, но следует иметь в виду, что слова Батенькова относятся к тем сотрудникам полиции, которые вели наблюдение на улицах и в присутственных местах. Сотрудники специальных служб, работавшие по линии контрразведки против иностранцев или в высшем петербургском обществе, имели другой уровень образования и профессиональной подготовки. Другое дело, что государь не всегда прислушивался к мнению профессионалов и не всегда адекватно оценивал предоставлявшуюся ими информацию.

В гвардии, призванной быть опорой трона, но уже не раз свергавшей государей, ситуация к 1820 г. сложилась следующая. К началу XIX в. изменился рядовой состав: еще при Павле I он перестал комплектоваться дворянами, после 1815 г. были введены новые правила комплектования. Вначале отличившиеся в боях и лучшие по поведению солдаты армейских полков ежегодно отбирались в гренадерские и кирасирские полки. Из этих элитных армейских полков лучших солдат отбирали в гвардию, допускался набор рядовых непосредственно из армейских полков и кантонистов . Первичный отбор кандидатов в гвардию производили командиры армейских полков, а затем специально посылавшиеся гвардейские офицеры. Прибывавших на пополнение гвардии солдат осматривали и проверяли великие князья и император. Признанных неудовлетворительными отсылали обратно за счет полкового командира, что могло испортить его карьеру. К 1820-м гг. солдатский состав гвардии состоял преимущественно из заслуженных ветеранов кампаний 1805–1815 гг. Мы полагаем, что введение новых правил комплектования и наличие в рядовом составе гвардии большого числа ветеранов не позволили декабристам привлечь солдат на свою сторону.

Замена боевой подготовки муштрой и плац-парадами затронули гвардию даже в большей степени, чем армию. В сентябре 1820 г. 52 офицера лейб-гвардии Измайловского полка подали прошение об отставке в знак протеста против проведения строевых занятий после окончания учений. Аналогичный случай имел место в лейб-гвардии Конно-егерском полку. Но из желания угодить императору некоторые полковые командиры проявляли такое усердие в муштре, что к ним вполне применима поговорка: «Услужливый дурак опаснее врага». Одним из таких офицеров был командир Семеновского полка полковник Ф. Е. Шварц. «Без образования, едва знал русскую грамоту, не имел дара слова», – так характеризовал его семеновец В. И. Рачинский .

16 октября 1820 г. солдаты 1-й гренадерской (государевой) роты самовольно построились и потребовали от начальства отменить смотры и учения по праздничным дням, дать другого командира и улучшить их материальное положение. Никто из офицеров участия в выступлении солдат не принимал. 17 октября роту отправили в Петропавловскую крепость. 18 октября солдаты остальных рот полка потребовали немедленного возвращения товарищей в казармы. Для переговоров с солдатами в полк приезжали все их начальники: командир 1-й бригады великий князь Михаил Павлович, командующий Гвардейским корпусом И. В. Васильчиков , начальник штаба корпуса А. Х. Бенкендорф и военный губернатор М. А. Милорадович. Переговоры не удались, и полк в полном составе добровольно отправился в Петропавловскую крепость.

Осенью 1818 г. Александр I назначил младшего брата Николая командиром 2-й бригады (лейб-гвардии Измайловский и Егерский полки) 1-й гвардейской дивизии. Здесь уместно сказать, что будущий самодержец не готовил себя к престолу: будучи третьим сыном Павла, при живом Константине он на трон не претендовал. Николай знал и любил военное дело и хотел стать военачальником. Тем сильнее был шок, испытанный им от осознания реальной ситуации в гвардии.

«Я начал знакомиться с своей командой, – писал он, – и не замедлил убедиться, что служба шла везде совершенно иначе, чем слышал волю моего государя, чем сам полагал, разумел ее, ибо правила оной были в нас твердо влиты. Я начал взыскивать, но взыскивал один, ибо что я по долгу совести порочил, дозволялось везде даже моими начальниками (отметим, что Николай – член императорской семьи (!) – не имел никаких преимуществ по службе перед другими командирами бригад и подчинялся начальнику дивизии, командиру Гвардейского корпуса и военному генерал-губернатору. – Примеч. авт .). <…> Было время (поверит ли кто сему), что офицеры езжали на ученье во фраках, накинув шинель и надев форменную шляпу. Подчиненность исчезла и сохранялась едва только во фронте; уважение к начальникам исчезло совершенно, и служба была одно слово, ибо не было ни правил, ни порядка, а все делалось совершенно произвольно и как бы поневоле, дабы только жить со дня на день.

<…> По мере того как начинал я знакомиться со своими подчиненными и видеть происходившее в прочих полках, я возымел мысль, что под сим, т. е. военным распутством, крылось что-то важнее, и мысль сия постоянно у меня оставалась источником строгих наблюдений. Вскоре заметил я, что офицеры делились на три разбора: на искренно усердных и знающих, на добрых малых, но запущенных и оттого не знающих, и на решительно дурных, т. е. говорунов дерзких, ленивых и совершенно вредных; на сих-то последних налег я без милосердия и всячески старался [от] оных избавиться, что мне и удавалось. Но дело сие было нелегкое, ибо сии-то люди составляли как бы цепь чрез все полки и в обществе имели покровителей, коих сильное влияние оказывалось всякий раз теми нелепыми слухами и теми неприятностями, которыми удаление их из полков мне отплачивалось» .

Отметим, что требовательность юного (22 года) командира бригады не оттолкнула от него измайловцев и егерей через семь лет, во время декабрьского мятежа. И те и другие выполнили воинский долг перед престолом без колебаний.

В 1818–1820 гг. происходило совершенствование структуры «Союза благоденствия», он все более становился классической конспиративной организацией. Высшими органами являлись Совет коренного союза и Коренная управа. Законоположение, упоминавшееся выше, устанавливало строгую подчиненность им территориальных (побочных и главных) управ. Полную информацию о структуре, планах и деятельности союза (особенно об организации цареубийства и вооруженного восстания) имели только основатели.

Отдельные члены союза занимались специальной деятельностью, скрытой от большинства соратников. Среди них был член Коренной управы полковник Ф. Н. Глинка, в 1819–1822 гг. находившийся «по особым поручениям» при петербургском военном генерал-губернаторе. Как заведующий Особенной канцелярией генерал-губернатора он имел доступ практически ко всем сведениям, составляющим государственную и служебную тайну. Глинка также имел прямое отношение к некоторым специальным вопросам, связанным с деятельностью военной полиции и контрразведки, и мог обеспечивать руководителям «Союза благоденствия» оперативное прикрытие. Когда в конце ноября 1820 г. корнет лейб-гвардии Уланского полка А. Н. Ронов доложил Милорадовичу об организации, его информация была блокирована. Глинка сумел отобрать у Ронова «письменное показание» и доказать своему шефу «ложность» доноса. По представлению Васильчикова «клеветник» корнет был отставлен со службы и выслан в родовое имение. В конечном счете некомпетентность Милорадовича в вопросах безопасности стоила ему жизни. Учитывая грамотную (и рискованную) работу Глинки, нельзя исключать того, что автономная ячейка «Союза благоденствия», известная как общество Глинки – Перетца, представляла собой спецслужбу (единственную ли?), обеспечивавшую безопасность заговорщиков.

К концу 1820 г. в «Союзе благоденствия» возникли разногласия по вопросу будущего государственного устройства России. Не все члены союза были согласны на вооруженный захват власти и отстранение или устранение императора. В начале 1821 г. в Москве съезд Коренной управы (12 человек) объявил союз распущенным. По поводу этого события существуют две версии. Одни участники съезда считали, что решение о роспуске действительно есть самоликвидация тайного общества, другие рассматривали его как способ удаления наименее воинственных членов. Несомненно, на роспуск союза повлияли политические разногласия лидеров, наиболее радикальные из которых предпочитали республиканскую форму правления (более умеренные склонялись к конституционной монархии). Мы определяем этот акт как реорганизацию, в результате которой были созданы новые тайные общества – «Северное» и «Южное», приступившие к подготовке армейской «революции».

«Северное общество» появилось в Петербурге к осени 1823 г. Его учредителями являлись Н. М. Муравьев, Н. И. Тургенев, М. С. Лунин, И. И. Пущин, Е. П. Оболенский, С. П. Трубецкой, в числе активных членов был К. Ф. Рылеев. Программный документ общества – «Конституция» – разработана Н. М. Муравьевым. «Конституция» предусматривала установление конституционной монархии, федеративное устройство России и ликвидацию крепостного права. Большинство членов «Северного общества» считали необходимым после свержения старой власти для определения государственного устройства и принятия Конституции провести Учредительное собрание. Одним из основных принципов «северяне» называли обеспечение прав личности, в первую очередь для дворян (!), избирательные права ограничивались имущественным цензом. За помещиками сохранялась основная часть земли, порядок освобождения крестьян почти совпадал с предложениями Аракчеева. Единства взглядов на государственное устройство России в «Северном обществе» не было: сторонники Рылеева считали себя республиканцами.

Участники «Южного общества», образованного в марте 1821 г. на базе Тульчинской управы «Союза благоденствия», были более радикальны в политических взглядах. Центральным органом этой организации являлась Директория, в состав которой вошли П. И. Пестель, А. П. Юшневский и Н. М. Муравьев (от «Северного общества»). Наиболее известные деятели «южан» – С. Г. Волконский, М. И. и С. И. Муравьевы-Апостолы, М. П. Бестужев-Рюмин. Программный документ – составленная Пестелем «Русская правда» – имел антифеодальную направленность, предусматривал ликвидацию крепостного права с наделением крестьян землей за счет помещиков, во владении которых было свыше 10 000 десятин. Половина земельных угодий каждой волости оставалась в частной собственности, другая половина переходила в общественную. Россия виделась унитарным государством с республиканской формой правления, избирательные права планировалось предоставить всем гражданам. Помимо того, Пестель имел планы, тщательно скрываемые от большинства соратников (о них ниже).

В Малороссии была еще одна, менее известная, тайная организация, основанная в 1818 г. армейскими офицерами И. И. Горбачевским, братьями А. И. и П. И. Борисовыми. Первоначально она именовалась «Общество первого согласия», затем «Обществом друзей природы» и окончательно оформилась под названием «Общество соединенных славян». Большинство его членов – младшие офицеры из мелкопоместных дворян. Главная политическая цель – создание федерации славянских народов при условии ликвидации самодержавия и отмены крепостного права. Проект «соединенных славян» имел ярко выраженную геополитическую направленность и не мог быть реализован без изменения государственных границ на юге и востоке Европы.

Члены «Северного» и «Южного» обществ опереться на народные массы не решались. В России того времени идеи борьбы с самодержавием не встречали поддержки в низах. Дворянских революционеров страшил кровавый опыт Французской революции 1789–1793 гг. Не желая испытать подобное на себе, они надеялись добиться своих целей с помощью вооруженного восстания, совершенного армией, в основном – гвардией. Не доверяя солдатам, заговорщики агитацию среди них не вели. «Соединенные славяне» не одобряли идею чисто военной революции как чреватой диктатурой. Имея достаточно веские основания для подобных подозрений, они все же присоединились в сентябре 1825 г. к «Южному обществу».

За внешне демократичными положениями «Русской правды» просматривалась приверженность Пестеля к установлению жесткой авторитарной диктатуры. Он являлся сторонником «временного революционного правительства», в течение десяти лет осуществлявшего бы чрезвычайное правление. Выборы в парламент России (Народное вече) могли быть осуществлены только после проведения в жизнь положений «Русской правды». Документ предусматривал всемогущество государства, жестко контролирующего граждан, жертвующего интересами гражданина во имя общего блага. Одним из механизмов, призванных обеспечить осуществление программных целей «Русской правды», Пестель считал усиление политического сыска.

В найденной при его аресте «Записке о государственном правлении» обнаружен проект создания так называемого Вышнего благочиния (службы безопасности) с привлечением для специальных нужд жандармерии (вы найдете его в конце главы). Задачей Вышнего благочиния было обеспечение внутренней безопасности. Эта задача должна была выполняться в условиях строжайшей секретности: личный состав службы глубоко конспирировался; само существование службы являлось государственной тайной (это совпадает с принципами организации Высшей воинской полиции).

П. И. Пестель наделял задуманную им спецслужбу самыми широкими полномочиями. Помимо современных задач службы безопасности, контрразведки, ГУБОП, налоговой полиции и полиции нравов Вышнее благочиние получало право надзора над судебной системой и вероисповеданием граждан. Основную информацию следовало получать с помощью агентуры. Исполнение распоряжений правительства должна была контролировать внутренняя стража (жандармерия).

Создатель документа хорошо понимал суть агентурной и оперативно-розыскной деятельности, а также то, что не подкрепленный силой закон – лишь благопожелание, и определил количество жандармов в 10-кратном (!) размере по сравнению со штатами Российской империи при Александре I. Не забыл он и о материальном стимулировании сотрудников стражи.

Мысли П. И. Пестеля являются «крамольными» для людей его круга: в дворянской, и особенно офицерской среде, вплоть до 1917 г. бытовала стойкая неприязнь к тайному сыску. Мы полагаем, что недопонимание роли спецслужб в обеспечении внутренней безопасности государства – как со стороны «просвещенного» общества, так и со стороны Николая II – стало одной из множества причин последующего краха династии Романовых.

Соображения Пестеля были известны в полном объеме ему одному, остальные члены «Южного» и «Северного» обществ имели крайне отрывочную информацию. Большинство современников характеризуют этого «борца за свободу» как человека, неохотно допускавшего свободу печати и совсем не допускавшего никаких, даже открытых обществ. Он был сторонник равенства, осуществляемого всемогущим и деспотическим государством. В его представлениях странно переплетались такие понятия, как конституция, республика, свобода, самодержавие и диктатура. Основным способом достижения политических целей Пестель считал убийство членов императорской фамилии.

Одним из тех, кого готовили на роль убийцы государя, был капитан А. И. Якубович, которого заговорщики называли Брутом и Маратом одновременно. К убийству царя готовился и Каховский: тренировался в стрельбе, производил разведку маршрутов передвижений императора, в том числе в Царском Селе. Подготовка к мятежу гвардии и подготовка к цареубийству осуществлялись параллельно. Рылеев считал, что покушение на царя должно явиться актом террориста-одиночки. При этом в случае неудачи заговорщики как организованная группа выводились из-под ответного удара государства, а в случае удачи тайное общество получало практический результат и оставалось вне критики и морального осуждения в свете и в народе. Таким образом, подготовка покушения осуществлялась конспиративно, заранее готовились мероприятия прикрытия на случай возможного провала.

В то время как члены тайных обществ обсуждали планы переустройства Российской империи и готовились к свержению самодержца, последний был более обеспокоен ростом революционного движения в Европе. Эта обеспокоенность нашла отражение в решениях, принятых монархами ведущих европейских стран в Троппау. В 1823 г. на Веронском конгрессе Александр I заявил: «Я покидаю дело Греции, потому что усматриваю в войне греков (против турецкого ига. – Примеч. авт. ) революционные признаки времени» . Российское правительство следило за политическими процессами, происходившими в Европе, и с подозрительностью относилось к западной литературе, распространявшейся в стране. Российские подданные, осуществлявшие, по мнению правительства, непозволительную переписку с иностранцами или отправлявшиеся за границу, находились под контролем. Основная информация о европейских «карбонариях» поступала по каналам МИД возглавляемого К.-Р. В. Нессельроде.

В 1820 г. А. Х. Бенкендорф по собственной инициативе подал императору докладную записку «Дело о тайных обществах, существующих в Германии и других европейских государствах» и «Записку о причинах и ходе народного освободительного восстания карбонариев в Неаполе». В этих документах дан анализ характера и задач европейского революционного и национально-освободительного движения. Александр Христофорович высказался также за принятие срочных и действенных мер по отношению к членам тайных обществ в России, но его дельные и своевременные предложения поощрения не получили.

Информация о деятельности заговорщиков постоянно поступала к государю. Незадолго до «Семеновской истории» командующему Гвардейским корпусом Васильчикову библиотекарь штаба М. К. Грибовский сообщил о существовании политического заговора. Генерал решил дождаться возвращения императора из Австрии и не провел должного расследования. 4 января 1821 г. император утвердил «Проект об устройстве военной полиции при Гвардейском корпусе». Процитируем его: «Начальство гвардейского корпуса необходимо должно иметь самые точные и подробные сведения не только обо всех происшествиях в вверенных войсках, но еще более – о расположении умов, о замыслах и намерениях всех чинов. Корпус сей окружает Государя, находится почти весь в столице, и разные части оного, не быв разделены, как в армии, большим пространством, тесно связаны и в беспрерывном сношении между собой. Источники, посредством которых получает начальство сведения, весьма недостаточны и даже не надежны. Обыкновенный путь есть через полковых командиров; но [они] часто не знают сами, часто по собственной выгоде или по ложному понятию могут скрывать разные происшествия, и, к несчастью, иногда за ними самими необходимо бывает наблюдать. <…>

Если даже полковые командиры будут все знать происходящее в полках и доводить до сведения начальства, то сего еще не достаточно. Офицеры посещают общества, имеют связи; беспокойное брожение умов во всей Европе <…> может вкрасться и к нам, могут найтись и злонамеренные люди, которые, будучи недовольны самым лучшим правлением, в надежде собственных выгод станут замышлять пагубные затеи; может даже встретиться, что чужеземцы, завидуя величию России, подошлют тайных искусных агентов, кои легко успеют вкрасться в общество. Совершенно необходимо иметь военную полицию при Гвардейском корпусе для наблюдения войск, расположенных в столице и окрестностях; прочие по отдаленности не могут быть удобно наблюдаемы и в сем отношении не так важны. <…> Полиция сия должна быть так учреждена, чтоб и самое существование ее покрыто было непроницаемою тайной…» .

Нехотя и с обычной российской нерасторопностью, но система организации структур военной контрразведки постепенно внедрялась в военные структуры, способствуя получению информации об «опасных настроениях и заговорах», которыми было пронизано практически все.

Грибовскому поручили организацию тайной полиции в гвардейских частях, а также информирование правительства о происходивших событиях. В штате полиции имелось 9 смотрителей за нижними чинами и 3 – за офицерами; бюджет устанавливался в 40 000 рублей в год. Смотрители за нижними чинами получали 600 рублей в год, смотрители за офицерами – 3000 рублей, сам Грибовский – 6000 рублей в год. Аналогичная полиция создавалась и в дислоцированной в Малороссии 2-й армии.

Грибовский действовал успешно: заранее получил информацию о подготовке съезда в Москве, назвал имена основных участников – М. А. Фонвизина, М. Ф. Орлова, П. Х. Граббе, Н. И. Тургенева, Ф. Н. Глинки, сообщил также о совещаниях, проходивших в провинции. В мае 1821 г. через начальника штаба Гвардейского корпуса Бенкендорфа он представил Александру I докладную записку о деятельности «Союза благоденствия» с изложением его структуры и целей; были указаны имена наиболее активных членов. Царь получил записку после возвращения из очередной поездки в Верону, Венецию, Баварию и Богемию. После смерти императора документ был обнаружен в его кабинете без каких-либо пометок. Вероятно, с ней был ознакомлен цесаревич Константин Павлович, который изложил свое мнение в записке «О вредном направлении умов военных людей и о мерах, принятых для отвращения в войсках духа вольнодумства». В записке Константина Павловича, направленной начальнику Главного штаба П. М. Волконскому 19 мая 1821 г., говорилось, что идеи «вольнодумцев и бунтовщиков» распространяются и что они в нынешних обстоятельствах являются опасными. Следовало принять самые решительные меры, дабы дух вольнодумства не мог попасть в войска.

Осенью 1821 г. к императору вновь поступила информация о деятельности тайных обществ. По одной версии, информатором являлся М. К. Грибовский, по другой – генерал-майор А. Ф. Орлов , который мог узнать некоторые тайны заговорщиков от своего брата М. Ф. Орлова. Информация «О розысках заговора в Южной армии по поводу дела о В. Ф. Раевском в конце 1821 – начале 1822 г.» поступила и из 2-й армии. Таким образом, начиная с 1820 г. император имел доказательства существования и деятельности в России конспиративных организаций заговорщиков. Но единственной реакцией Александра I стал указ от 1 августа 1822 г. о запрещении масонских лож и тайных обществ. У всех военных и гражданских чинов бралась подписка, что они не являются членами какого-либо тайного общества, но никаких репрессивных мер по отношению к действительным членам таковых предпринято не было.

По нашему мнению, непринятие государем решительных мер объясняется следующими причинами. Александр мог считать, что тайные общества, возникшие по образцу масонских лож, являлись не подрывными организациями, а клубами единомышленников. Возможно, он не хотел признать перед европейскими монархами тот факт, что Россия (как и Европа) пропитана революционными настроениями. Нерешительность государя могла быть обусловлена и его прежними либеральными воззрениями. А. С. Пушкин в дневнике высказался предельно категорично: «…Покойный государь окружен был убийцами его отца. Вот причина, почему при жизни его никогда не было бы суда над молодыми заговорщиками, погибшими 14 декабря» .

Военно-секретная полиция активно работала в Царстве Польском. Ее штаты состояли из начальника отделения, чиновника по особым поручениям, прикомандированного жандармского офицера и канцеляриста, ведавшего делопроизводством. Но при этом имелась разветвленная сеть резидентур. Среди резидентов в 1823 г. значились подполковник Засс, полковник Е. Г. Кемпен; дивизионный генерал А. А. Рожнецкий руководил заграничной агентурой, начальник 25-й пехотной дивизии генерал-майор Рейбниц отвечал за разведку в австрийской Галиции и в стратегически важном округе Лемберг (Львов). Для выполнения отдельных поручений привлекались проверенные кадры: армейские и жандармские офицеры, гражданские чиновники, командиры воинских частей.

Длительное время не принимая решения о расследовании деятельности тайных обществ, самодержец поставил специальные службы в двусмысленное положение. При отсутствии четких указаний о лицах, в отношении которых имелась оперативная информация, сотрудники этих служб не могли действовать эффективно. Только в 1824 г. император осознал серьезность ситуации. В записке, обнаруженной в его бумагах и относящейся к этому времени, говорится: «Есть слухи, что пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит или по крайней мере разливается между войсками; что в обеих армиях, равно как и в отдельных корпусах, есть по разным местам тайные общества или клубы, которые имеют притом миссионеров для распространения своей партии <…> из генералов, полковников, полковых командиров, сверх сего большая сеть разных штаб– и обер-офицеров» .

В августе 1824 г. граф Витт получил задание государя лично вступить в контакт с членами «Южного общества». При посредничестве состоящего при нем чиновника для особых поручений А. К. Бошняка он начал переговоры с В. Н. Лихаревым и В. Л. Давыдовым. Граф выдвинул версию, что он давно знает о существовании тайного общества, полностью поддерживает его цели, желает присоединиться к нему и готов через год поставить под ружье 50 000 войска. Давыдов сообщил об этом предложении Пестелю. Тот, хотя и был обрадован, проявил осторожность и посоветовался с генерал-интендантом 2-й армии А. П. Юшневским. Последний, получив письмо от Пестеля и подумав «с полчаса», передал ответ через Н. И. Лорера, что графа Витта принимать не следует, а необходимо всячески остерегаться. Лобовая попытка императора внедрить в ряды заговорщиков свое доверенное лицо не удалась.

Зато удалась другая. В декабре 1824 г. унтер-офицер 3-го Украинского уланского полка И. В. Шервуд самостоятельно обнаружил заговор, существующий во 2-й армии. Ему удалось войти в доверие к членам «Южного общества» Н. Я. Булгари и Ф. Ф. Вадковскому и узнать, что в расквартированных на юге России войсках действует законспирированная военная организация. В мае 1825 г. он отправил письмо своему соотечественнику лейб-медику императора Я. В. Виллие для передачи в собственные руки государя. После этого Шервуд был вызван к А. А. Аракчееву, а в июле представлен Александру I. Император подробно расспросил его о заговоре и поручил разработать план дальнейшего «разведывания» общества. В соответствии с представленным государю планом Шервуд должен был продолжить оперативную работу в Одессе и Харькове. По приказу императора в дело посвятили И. О. Витта, которому надлежало обеспечить оперативнику «все средства к открытию злоумышленников».

В октябре 1825 г., когда царь находился в Таганроге, Шервуд, представив Вадковскому мнимый «отчет» о своих действиях в пользу тайного общества на юге России, сумел вызвать того на откровенность и полученные сведения о руководителях общества направил Аракчееву. Но тут вмешался Его Величество Случай. В сентябре 1825 г. дворовые графа Аракчеева убили его домоправительницу Н. Ф. Минкину. Граф впал в депрессию и, не уведомив самодержца, «по тяжкому расстройству здоровья» передал дела генерал-майору А. Х. Эйлеру . Сообщение Шервуда Аракчеев не читал, пакет с его донесением срочно отправили императору в Таганрог. Рапорт поступил к тому в начале ноября, когда Александр I был уже серьезно болен. Тем не менее он приказал начальнику Главного штаба И. И. Дибичу направить в помощь Шервуду лейб-гвардии полковника С. С. Николаева.

Сведения, имевшиеся в распоряжении правительства, давали возможность для пресечения заговора, но никто из заговорщиков при жизни Александра I арестован не был. Таким образом, бездействие самодержца (a вслед за ним и высших должностных лиц империи) в отношении антиправительственной организации сыграло трагическую роль. Мы полагаем, что выступление на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г. явилось прямым следствием нежелания Александра I доводить дело до кровопролития.

Еще одной серьезной причиной выступления гвардейцев стала ошибка государя в вопросах престолонаследия. Согласно Акту о престолонаследии, принятому 5 апреля 1797 г. (при императоре Павле I), трон переходил по праву первородства по мужской линии. В правление бездетного Александра I наследником престола считался Константин Павлович. Мы уже упоминали о его намерении отказаться от престола, впервые высказанном после смерти Павла I. 20 марта 1820 г. был обнародован высочайший манифест о расторжении брака Константина и принцессы Саксен-Кобургской Анны Федоровны. Согласно манифесту, в случае последующего неравного брака цесаревича его жена и дети лишались титулов и прав престолонаследия. 14 января 1822 г. Константин, будучи женатым на особе нецарской крови – пани И. Грудзинской, письмом на имя Александра I формально отрекся от права на российскую корону, передав его в соответствии с Актом 1797 г. младшему брату – Николаю Павловичу.

2 февраля 1822 г. Александр I от своего имени и имени вдовствующей императрицы Марии Федоровны в письменном ответе Константину Павловичу выразил свое согласие с его решением. Передача прав на престол Николаю Павловичу была оформлена секретным манифестом от 16 августа 1823 г., однако самого Николая Павловича об этом документе официально не оповестили. Манифест был передан на хранение митрополиту Московскому Филарету. В случае кончины государя манифест должны были вскрыть прежде всякого другого действия московский епархиальный архиерей и генерал-губернатор прямо в соборе. Копии манифеста в запечатанных пакетах направили в Государственный совет, Сенат и Синод. Кроме Филарета о завещании знали еще три человека: мать императора Мария Федоровна, великий князь Константин Павлович и обер-прокурор Синода князь А. Н. Голицын .

Возможно, подготовив необходимые бумаги для легитимной передачи трона от одного своего брата к другому, император не обнародовал их потому, что считал этот вопрос внутренним делом царствующей династии. М. А. Корф приводит разговор между Александром I и князем А. Н. Голицыным незадолго до отъезда государя в Таганрог, записанный со слов последнего. Голицын позволил себе заметить государю о «неудобстве», которое может возникнуть, «…когда акты, изменяющие порядок престолонаследия, остаются на столь долгое время не обнародованными, и какая может родиться от того опасность в случае внезапного несчастия» . Император был поражен справедливостью этих слов, но после минутного молчания, указав рукой на небо, тихо сказал: «Будем же полагаться в этом на Господа. Он лучшим образом сумеет все устроить, нежели мы, слабые смертные» . Даже на смертном одре Александр не дал распоряжений относительно своего преемника и не раскрыл тайну секретного манифеста.

О желании передать престол Николаю Александр I впервые заговорил с ним в 1819 г. Николай писал в дневнике: «Кончился сей разговор; государь уехал, но мы с женой остались в положении, которое уподобить могу только тому ощущению, которое, полагаю, поразит человека, идущего спокойно по приятной дороге, усеянной цветами, и с которой всюду открываются приятнейшие виды, когда вдруг разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает его, не давая отступить или воротиться. Вот совершенное изображение нашего ужасного положения. С тех пор часто государь в разговорах намекал нам про сей предмет, но не распространяясь более об оном; а мы всячески старались избегать оного. Матушка с 1822 года начала нам про то же говорить, упоминая о каком-то акте, который будто бы братом Константином Павловичем был учинен для отречения в нашу пользу, и спрашивала, не показывал ли нам оный государь» . Сохранение отречения от престола цесаревича Константина в тайне и тайное же назначение наследником престола Николая стало для заговорщиков юридическим поводом к восстанию, которым они не преминули воспользоваться.

ОБРАЗОВАНИЕ ВЫСШЕЙ ВОИНСКОЙ ПОЛИЦИИ ПРИ АРМИИ

Отделение первое

Состав управления Высшей воинской полиции при армии

§ 1. Высшая полиция армии состоит в непосредственном ведомстве начальника Главного штаба.

§ 2. При нем находится директор оной.

§ 3. Вся окружность, армиею занимаемая, разделяется на три части, то есть: по обоим флангам и центру неприятельской армии.

§ 4. Каждая часть сей окружности составляет округ Высшей полиции.

§ 5. Каждый из сих округов вверяется самому надежному и испытанному чиновнику Высшей полиции.

§ 6. Начальники сих округов рассылают на все важнейшие точки неприятельской операционной линии постоянных агентов и объемлют оными оба крыла и зад неприятельских операций и продовольствия.

§ 7. К сим корреспондентам принадлежат:

1. Партии испытанных и расторопных лазутчиков.

2. Жители нейтральных и неприятельских областей – разных степеней, состояний и полов, кои могут быть употреблены Высшею полициею.

3. Партии низших лазутчиков из крестьян, кои употребляются на доставление местных сведений.

4. Разносчики тайных переписок трех округов и агентов Высшей полиции.

Отделение второе

Об обязанностях окружных начальников Высшей полиции

§ 8. Обязанность окружных управлений Высшей полиции состоит в следующем:

1. Самый осторожный выбор агентов.

2. Поверка сведений, ими доставляемых, сличением различных известий из одного места.

3. Строгое наблюдение, дабы агенты не могли знать либо встретить друг друга.

4. Охранение в величайшей осторожности и тайне сношений своих с директором Высшей полиции, строгим исполнением предписанных от него способов переписки.

Примечание 1. Окружные начальники Высшей воинской полиции не могут не токмо иметь между собою сношений, но даже и не должны знать один о другом.

Примечание 2. Агенты окружных управлений никогда не могут иметь доступа в Главную квартиру иначе как по особому требованию главнокомандующего и не должны знать о местопребывании окружных управлений.

Отделение третье

Об агентах

§ 9. Агенты суть трех родов:

1. В земле союзной.

2. В земле нейтральной.

3. В земле неприятельской.

§ 10. Агенты в земле союзной могут быть чиновники гражданские и военные той земли или от армии посланные.

§ 11. Агенты в земле нейтральной могут быть нейтральные поданные (!), имеющие знакомство и связи, и по оным или за деньги снабжаемые аттестатами, паспортами и маршрутами, для переездов нужными. Они могут быть равным образом бургомистры, инспекторы таможен и проч.

§ 12. Агенты в земле неприятельской могут быть лазутчики, в оную отправляемые и постоянно там остающиеся, или монахи, продавцы, публичные девки, лекаря и писцы, или мелкие чиновники, в неприятельской службе находящиеся.

Отделение четвертое

О лазутчиках

§ 13. Начальник Главного штаба обязан снабдить окружные управления Высшей полиции нужным числом лазутчиков двух родов:

1. Лазутчики на постоянном жалованье. Они принадлежат непосредственно к окружным управлениям, рассылаются в нужных случаях, под разными видами и в различных одеяниях. Они должны быть люди расторопные, хитрые и опытные. Их обязанность есть приносить сведения, за коими они отправляются, и набирать лазутчиков второго рода и разносчиков переписки.

2. Лазутчики второго рода должны быть предпочтительно обыватели нейтральных и неприятельских земель разных состояний, и в числе оных дезертиры. Они приносят сведения по требованию, и по большой части местные.

Они получают особенную плату за каждое известие, по мере его важности. Они обязаны делать связи и набирать себе помощников в месте их послания.

Отделение пятое

О разносчиках тайных переписок

§ 14. Разносчики тайных переписок должны необходимо быть жители тех самых земель, в коих Высшая воинская полиция действует, дабы, имея знакомство и родственников, могли они иметь достаточные предлоги к частым отлучкам и переходам.

Отделение шестое

Способы действия Высшей воинской полиции

§ 15. Способы действия Высшей воинской полиции состоят:

1. В суммах, на оную употребляемых.

2. В распоряжении ее действий.

§ 16. Сумма, на Высшую полицию нужная, вверится при самом начале кампании начальнику Главного штаба.

§ 17. Он не ответствует за употребление ни сей суммы, ни той, которая по требованиям его отпускаема ему будет; но ответствует за то, чтобы Высшая полиция была учреждена на самом лучшем устройстве и чтобы главнокомандующий имел всегда все нужные от оной истинные сведения.

§ 18. Устройство и распоряжение действий Высшей полиции во всей их подробности учреждается инструкциями начальнику Главного штаба и директору Высшей полиции при армии .

ИНСТРУКЦИЯ НАЧАЛЬНИКУ ГЛАВНОГО ШТАБА ПО УПРАВЛЕНИЮ ВЫСШЕЙ ВОИНСКОЙ ПОЛИЦИЕЙ

Добрая система Высшей полиции равно необходима как в наступательной, так и в оборонительной войне. В первой для верного расположения предприятий к операциям нужных; во второй к благовременному познанию всех предприятий неприятеля и положения земель, в тылу армии находящихся.

Система Высшей полиции тогда полезна и хороша, когда она так сокрыта, что неприятель думает, что ее нет и что противная ему армия не может получать никаких благоустроенных известий. По сему начальник Главного штаба обязан наблюдать, чтобы все действия его по Высшей полиции были непроницаемы и чтобы все получаемые о неприятельской армии известия оставались в величайшей тайне, даже и после удачных предприятий, на оных основанных.

В самой армии должно распускать слухи, что главнокомандующий, оградив себя от неприятельского шпионства, сам иметь оное почитает ненужным.

Сведения, чрез Высшую полицию доставляемые, тогда хороши, когда они быстры, полезны и справедливы.

К устройству Высшей полиции на сем основании нужны следующие распоряжения.

I. О жалованье и плате лазутчикам

§ 1. В жалованье и плате лазутчикам должно быть принято правилом не давать им ни слишком мало, ни слишком много, ибо в первом случае могут они сделаться двусторонними или неприятельскими шпионами, а во втором, обогатясь слишком скоро, отстать неожиданно в самое нужное время.

§ 2. Нужно платить им достаточно, но держать их в ожидании большего.

§ 3. За важные известия дoлжно платить щедро.

§ 4. Тем из агентов и лазутчиков, кои, находясь в иностранной службе или в таком положении, которое препятствует принимать деньги или жалованье, доставляют известия по какому-либо духу партий по личной преданности или дружбе, должно давать подарки и доставлять выгоды под разными предлогами, дабы не могли они подумать, что почитают их шпионами, служащими из корысти.

§ 5. Раздавая подобные подарки вперед бургомистрам, чиновникам иностранных полиций и владельцам лучших домов в городах, в коих могли быть главные квартиры или жительство неприятельских генералов, можно подкупить их на будущее время.

II. О способах переписки и сообщений

§ 6. В числе множества известных способов переписки предпочесть должно следующие:

1. Письмо может быть спрятано в восковой свече, выточенной изнутри трости, зашито в платье.

2. Оно может быть разрезано на полосы.

3. Им может быть заряжено охотничье ружье. В последнем случае при доставлении можно ружье разрядить, при неудаче же из него можно выстрелить.

§ 7. Если на реке в одном каком-либо месте оба берега заняты постами действующей армии, известия же должны получаться с верху реки по ее течению: тогда можно протянуть с одного берега на другой невод, в котором бы останавливались бутылки или крепко закрытые ящички с письмами.

Заметить должно, что в бутылки и ящички сии должна быть положена такая тяжесть, которая бы держала их под водою. § 8. С одного берега на другой могут быть протянуты в плотинах или кустарниках веревки, удерживаемые под водою привешенными к ним тяжестями. Веревки сии могут быть на блоках и служить к пересылке писем в ящичках и бутылках с одного берега на другой.

Были примеры, в коих употреблялся сей способ под льдом замерзших рек. § 9. Во всех сих случаях, если бы один из сих способов сообщения мог быть открыт неприятелем, должно выставлять условные знаки и подавать сигнал, чтобы лазутчик или агент не приближался более к месту сообщения.

§ 10. С лазутчиками, которые не довольно смелы, можно условливаться о приносе письменных известий в кору выгнившего дерева или под какой-либо камень. Посланный за сими письмами может брать их и приносить ответы, не зная в лицо лазутчика.

§ 11. Каждый округ Высшей полиции должен иметь разные ключи цыфирей, из Главной квартиры получаемых. Один ключ должен быть употребляем для переписки с директором Высшей полиции, составлен из двух тысяч знаков и внезапно, как можно чаще переменяем, особливо при каждом подозрении о его открытии перехваткою переписки или изменою и при перемене главного агента. Частные ключи должны быть сколь можно разнообразнее и сложнее.

§ 12. Важнейшие шифрованные известия должны быть посылаемы в двух и даже в трех экземплярах, двумя или тремя разными путями, дабы в случае остановки, или побега, или перехвачения одного и двух разносчиков известие могло дойти в Главную квартиру.

§ 13. Вместо цыфири для большей поспешности можно употреблять самые надежные симпатические чернила; но не иначе как те, кои доставлены будут из Главной квартиры.

§ 14. В случаях сообщений словесных, особливо при посылке лазутчиков к таким лицам, коим они незнакомы, можно каждому из них дать предварительно пароль, по котором при самом приближении лазутчика могли бы узнать они, что действительно принадлежит он к Высшей полиции действующей армии; что они могут отвечать на пароль его известным отзывом, должны верить словам его и могут сами все безопасно сообщить ему. Известные масонские знаки и взаимные на них ответы могут удобно в сих случаях быть употребляемы.

§ 15. Лучшим знаком доверенности к посылаемому за известием лазутчику могут служить вырезанные карточки. Известное число их под номерами отдается тому, с кем учреждается сношение. К нему посылается лазутчик с половиною одной из заномеренных карточек. Он складывает ее с своею половиною одинакого номера и сим удостоверяется, что посланный надежен.

Сей способ удобен особливо в тех случаях, когда агент Высшей полиции находится в неприятельской армии и не может отважиться давать письменных известий. Примечание. Впрочем, изложенными в сей статье способами не отвергается употребление и других, кои могут быть изобретены и найдутся удобнее или вернее.

§ 16. Важнейшим пунктом соединения тайных сношений могут служить монастыри, и потому должно стараться приобретать их начальников, ибо в сем случае монахи могут иметь разные способы доставлять письма и даже приносить известия, часто из повиновения к своему начальнику, а иногда и за деньги.

III. Дополнительные правила и замечания

§ 17. Правила и замечания сии заключают в себе:

a) о частных образованиях Высшей воинской полиции;

b) о принужденном шпионстве;

c) о вооруженном шпионстве;

d) о неприятельских шпионах;

e) о пленных;

f) о ложных неприятельских беглецах;

g) об устройстве Высшей полиции при ретираде.

1. О частных образованиях Высшей воинской полиции

§ 18. При каждом отдельном корпусе и при передовом войске обязан начальник Главного штаба устроить Высшую полицию на точных основаниях общей, токмо в нужной соразмерности с числом корпуса, но в гораздо меньшем виде.

§ 19. Каждый начальник передовых отрядов должен употреблять крестьян занимаемых деревень на разведывание, сколь можно ближайшее к неприятелю, и посылать в одно место многих, но токмо в разное время.

2. О принужденном шпионстве

§ 20. В случаях совершенной невозможности иметь известие о неприятеле в важных и решительных обстоятельствах, должно иметь прибежище к принужденному шпионству. Оно состоит в склонении обещанием наград и даже угрозами местных жителей к проходу чрез места, неприятелем занимаемые.

3. О вооруженном шпионстве

§ 21. Вооруженное шпионство производится следующим образом. Командующий передовыми войсками отряжает разные партии казаков, соразмерные в силе с неприятельскими постами. Команды сии поручает он самым отважным офицерам и дает каждому расторопного лазутчика, который бы знал местное положение. Команды сии [с] помощью лесов либо темноты могут прорываться до назначенных им мест, и между тем как офицер, командующий партиею, замечает местоположение, силы неприятеля и распорядок их, лазутчик узнает все обстоятельства и подробности.

§ 22. Ежели неприятель ретируется, то сим способом можно видеть, в каком порядке и направлении идет он, можно напасть на обозы и транспорт его и сжечь их.

4. О неприятельских шпионах

§ 23 Неприятельские шпионы должны непременно быть наказываемы смертью публично пред войском и со всевозможною огласкою. § 24. Помилование их допускается в том токмо случае, когда, будучи пойманы, дадут они сами важные известия, кои впоследствии утвердятся происшествиями. § 25. До сей поверки сообщенных ими сведений должны они быть содержимы под самою крепкою стражею.

5. О пленных

§ 26. Начальник Главного штаба или, по поручению его, директор Высшей полиции обязан наблюдать, чтобы пленные нововзятые содержимы были под стражею раздельно.

§ 27. Он должен допрашивать их сам и каждого порознь, сбивать в речах и из разных их показаний выводить заключения о составе и силе неприятельских корпусов, дабы потом, схватив из которого-либо из них пленного и узнав, к какому корпусу принадлежит он, можно было судить, как силен действующий корпус. Примечание. По захвачении большого множества пленных не все они допрашиваются, но из них выбираются некоторые для допроса по назначению начальника Главного штаба или, по его поручению, директора Высшей полиции.

6. О ложных неприятельских беглецах

§ 28. От неприятеля могут передаваться беглецы, имеющие повеление сообщать ложные известия. Их должно допрашивать порознь и под угрозою смерти принуждать сказывать истину, задерживая под стражею до поверки оной и обещая награды за показания справедливые.

§ 29. Беглецов обыкновенных должно, принимая совсем иначе, сажать под стражу вместе с неприятельскими пленными, дабы, сказываясь взятыми в плен прежде их, могли они выведывать от первых разные известия.

7. Об устройстве полиции при ретираде

§ 30. При отступлении армии должно:

1. Чтобы окружные агенты по предписанию начальника того округа, к коему принадлежат они, взяли новую линию.

2. Чтобы, отступая, оставили они в земле, неприятелем занимаемой, надежную и непрерывную цепь своих агентов и лазутчиков, устроив с ними весь порядок надежнейших сношений.

§ 31. В городах и селениях обязаны они удостовериться, сколь можно, в преданности бургомистров и владельцев таких домов, которые могут быть заняты неприятельскими штабами и генералами, дабы, подслушивая их разговоры, могли они извещать об оных чрез оставленных для сего лазутчиков.

§ 32. Лазутчиками сего рода наилучше быть могут факторы, евреи и особенно слуги .

ИНСТРУКЦИЯ ДИРЕКТОРУ ВЫСШЕЙ ВОИНСКОЙ ПОЛИЦИИ

Директор Высшей воинской полиции, состоя в совершенном и непосредственном ведении начальника Главного штаба, обязан доставлять сведения о неприятельской армии положительно, скоро и беспрестанно.

Он ответствует за доброе движение всей системы Высшей полиции.

Он ответствует за выбор и надежность всех употребляемых им агентов.

Он ответствует за тайну всех действий Высшей полиции.

Он один находится в Главной квартире.

Все переписки и сведения получаются им следующим образом: на известные места вне Главной квартиры высылает он доверенных чиновников для принятия писем, под условленными адресами к нему следующих; чиновники сии отсылают оные к нему с надежными людьми.

К его обязанностям относятся следующие предметы.

I. О средствах узнавать истинных лазутчиков

§ 1. Ложные лазутчики узнаются обыкновенно тем, что приносят новости неважные и никогда не доставляют других, кои могут или должны, вероятно, знать.

§ 2. Ложные лазутчики могут быть отправляемы к неприятелю в армию следующим образом:

они должны быть схвачены и посажены под стражу якобы люди, подозреваемые в шпионстве от неприятеля;

чрез несколько времени и после некоторой огласки их оправдания могут они быть отпущены в неприятельскую армию.

§ 3. Лазутчики сего рода должны быть употребляемы с большою платою за важные известия и нужною осторожностью, дабы не вышли действительно двусторонними.

§ 4. В числе сих лазутчиков могут быть употребляемы ложные дезертиры, кои, передаваясь к неприятелю и вступая в его службу, уходят обратно и приносят известия.

II. Об употреблении двусторонних лазутчиков в свою пользу

§ 5. Как скоро лазутчик подозревается двойным, должно немедленно довести до его сведения важные ложные известия и в то же время, описав его приметы, сообщить всей цепи корреспондентов с предписанием наблюдать за ним и давать ему ложные известия.

§ 6. Когда он таким образом сделается бесполезен неприятелю, должно схватить и посадить его под стражу.

III. О способах удостоверения в верности лазутчиков и агентов

§ 7. Сверх разного рода лазутчиков обязаны начальники округов Высшей полиции набирать из слуг, продавцов и ремесленников партии шпионов, определяемых к наблюдению за поведением лазутчиков, впадших в подозрение. Они обязаны следовать за сими последними даже в неприятельской стан, есть ли сие нужно. § 8. Для лучшего удостоверения в верности агентов, из нейтральных или неприятельских чиновников набираемых, нужно привлекать их на свидание в местах безопасных, посылать к ним надежных офицеров с письмами от начальника Главного штаба, которые тотчас должны быть сожигаемы. Посланный обязан достать от них лестью и обещаниями такой письменный ответ, который бы, будучи ясным доказательством измены со стороны агента, служил залогом его верности. § 9. Свидания сии могут быть особенно полезны для поверки донесений лазутчиков и надежности их связей.

§ 10. Вообще весьма полезно иметь от лазутчиков письменные доказательства о их услугах.

§ 11. Никогда не должно дозволять лазутчикам приближаться к Главной квартире, не же к важнейшим пунктам соединения армии, дабы не могли они видеть ее движений и сделаться двусторонними шпионами или чтобы не могли быть замечены и после узнаны неприятельскими лазутчиками.

§ 12. Все шпионы и разносчики писем должны знать одних начальников округов и окружных постоянных агентов Высшей полиции, кои уже присылают свои письма к директору Высшей полиции.

§ 13. Начальникам округов Высшей полиции и окружным постоянным агентам оной строго запрещается иметь при себе слуг или лакеев, кои могут замечать людей, к ним приходящих, и, изменив, открывать их.

Примечание. Директор Высшей полиции во всех прочих его обязанностях поступает по предписанию начальника Главного штаба .

ДОПОЛНЕНИЕ К СЕКРЕТНЫМ ИНСТРУКЦИЯМ, НАПРАВЛЕННОЕ БАРКЛАЕМ-де-ТОЛЛИ де САНГЛЕНУ 11 апреля 1812 г.

Препровождая при сем для руководства вашего копию с высочайше утвержденной инструкции директору Высшей полиции при армии, в дополнение присовокупляю, что все распоряжения ваши должны устремлены быть к достижению троякой цели сей полиции, состоящей:

1) в надзоре за полициею тех мест внутри государства, где армия расположена;

2) за тем, что происходит в самой армии и

3) в собирании сведений о неприятельской армии и занимаемой ею земли.

Сверх зависящего от вас употребления агентов для достижения первой из означенных целей вы можете требовать нужных по вашей части сведений от начальников местной полиции.

Как о последней части подробно объяснено в прилагаемой инструкции, то в рассуждении двух первых в дополнение только последней нужным нахожу присоединить следующее:

1) цель надзора за местной полицией есть, с одной стороны, открытие и пресечение могущих быть злоупотреблений оной, а с другой – возможность дать ей скорейшее пособие в нужных случаях;

2) надзор за тем, что происходит в армии, имеет целью отвращение всякого недостатка в продовольствии, содержании войск и во всем для оных потребном, в поддержании в них надлежащего духа и, наконец, чтобы всякой с должным рвением выполнял верноподданнической долг свой;

3) точные сведения о движениях, расположении, духе и прочем неприятельских войск и земли, оными занимаемой, нужны для открытия их слабой и сильной стороны и для принятия по тому потребных мер;

4) для надзора за местною полициею директор Высшей полиции при армии требует от начальников первой сведений о бродягах, подозрительных людях, числе разного рода жителей и т. п.;

5) для собирания точнейших сведений по каждой из трех вышеозначенных частей директор Высшей полиции отправляет благонадежных и сведущих агентов в пограничные губернии, в армию и за границу.

Замечание. Само собой разумеется, что люди сии должны быть различных званий, смотря по возлагаемым на них поручениям; равномерно, судя по способностям их, одному можно иногда сделать поручения и по разным частям.

6) Агентов по удостоверении в том, что они имеют надлежащие сведения и свойства, не иначе должно допускать к исправлению поручений, как приведя наперед к присяге по прилагаемой у сего форме;

7) каждый агент снабжается перед отправлением его инструкциею от директора Высшей полиции;

8) вообще, обязанность агентов состоит в поспешном и верном доставлении всех сведений по данным им поручениям, при исполнении коих должны они строжайше наблюдать скрытность и скромность. За всякое же упущение своего долга [они] подвергаются жесточайшему взысканию. Агенты должны обращать особенное внимание на могущие быть злоупотребления чиновников, столь пагубные в настоящих обстоятельствах;

9) директор Высшей полиции по получении известий от агентов предоставляет их с замечаниями своими начальнику Главного штаба и ожидает разрешения его.

Сделав таким образом вам известными, сколько можно было предварительно, обязанности ваши, я твердо уверен, что вы по усердию ко благу Отечества будете прилагать все силы к тому, чтобы желаемой успех был последствием всех сих распоряжений .

ПРИСЯГА ДЛЯ АГЕНТОВ

Я обещаюсь и клянусь пред всемогущим Богом и Святым Его Евангелием, что все поручения и повеления, которые я получу от своего начальства, буду исполнять верно и честно по лучшему разумению моему и совести, что за всеми явными и тайными врагами государства, кои учинятся виновными в речах или поступках или окажутся подозрительными, буду тщательно наблюдать, объявлять об оных и доносить, как и где бы я ни нашел их; равномерно не буду внимать внушениям личной ненависти, не буду никого обвинять или клеветать по вражде или по другому какому-либо противозаконному поводу, и все, что на меня возложится или что я узнаю, буду хранить в тайне и не открою или не обнаружу ничего ни пред кем, уже бы это был ближайший мой родственник, благодетель или друг. Все сие выполнить обязуюсь и клянусь столь истинно, как желаю я; да поможет мне Господь Бог в сей, равно и будущей жизни. Если же окажусь преступник против сей клятвы, да подвергнусь без суда и добровольно строжайшему наказанию, яко клятвопреступник. Во уверение чего и подписуюсь .

Из ПРОЕКТА СОЗДАНИЯ ВЫШНЕГО БЛАГОЧИНИЯ

Государственное благочиние, будучи правление, доставляющее совершенную безопасность всему тому, что внутри государства законно обретается в случаях, законами не предвиденных и не определенных, имеет две главные обязанности: первая состоит в учреждении безопасности для правительства, представляющего целое гражданское общество; вторая в учреждении оной для народа или для частных лиц. В первом порядке именуется благочиние Вышним, во втором – обыкновенным. Вышнее благочиние охраняет правительство, государя и все государственные сословия от опасностей, могущих угрожать образу правления, настоящему порядку вещей и самому существованию гражданского общества или государства, и по важности сей цели именуется оно Вышним. <… >

Вышнее благочиние требует непроницаемой тьмы и потому должно быть поручено единственно государственному главе сего приказа, который может оное устраивать посредством канцелярии, особенно для сего предмета при нем находящейся. Государственный глава имеет обязанность учредить Вышнее благочиние таким образом, чтобы оно никакого не имело наружного вида и казалось бы даже совсем несуществующим; следовательно, образование канцелярии по сей части должно непременно зависеть от обстоятельств, совершенно быть предоставлено главе и никому не быть известно, кроме ему одному и верховной власти. Равным образом зависит от обстоятельств число чиновников, коих имена никому не должны быть известны, исключая государя и главы благочиния. Из сего следует: 1) что весьма было бы неблагоразумно обнародовать образование Вышнего благочиния и сделать гласными имена чиновников, в оном употребляемых, и 2) что глава государственного благочиния должен быть человек величайшего ума, глубочайшей прозорливости, совершеннейшей благонамеренности и отличнейшего дарования узнавать людей. <… >

Обязанности Вышнего благочиния состоят главнейше в следующих трех предметах: 1. Узнавать, как действуют все части правления: беспристрастно и справедливо ли отдается правосудие, исполняет ли благочиние свои обязанности, взимаются ли подати надлежащим порядком и без притеснений, не действуют ли корыстолюбие, обман и лихоимство и не делаются ли вообще какие-нибудь злоупотребления. 2. Узнавать, как располагают свои поступки частные люди: образуются ли тайные и вредные общества, готовятся ли бунты, делаются ли вооружения частными людьми противозаконным образом во вред обществу, распространяются ли соблазн и учение, противное законам веры, появляются ли новые расколы и, наконец, происходят ли запрещенные собрания и всякого рода разврат. 3. Собирать заблаговременные сведения о всех интригах и связях иностранных посланников и блюсти за поступками всех иностранцев, навлекших на себя подозрение, и соображать меры против всего того, что может угрожать государственной безопасности.

Для исполнения всех сих обязанностей имеет Вышнее благочиние непременную надобность в многоразличных сведениях, из коих некоторые могут быть доставляемы Обыкновенным благочинием и посторонними отраслями правления, между тем как другие могут быть получаемы единственно посредством тайных розысков. Тайные розыски или шпионство суть посему не только позволительное и законное, но даже надежнейшее и почти, можно сказать, единственное средство, коим Вышнее благочиние поставляется в возможность достигнуть предназначенной ему цели. Все, что бы ни говорили против тайных розысков, касается злоупотреблений, из оных соделанных, явственно доказывая, что они должны быть учреждены самым благоразумным и осторожным образом, но не опровергая необходимости употребления оных. Сия необходимость происходит от усилий зловредных людей содержать свои намерения и деяния в самой глубокой тайне, для открытия которой надлежит употребить подобное же средство, состоящее в тайных розысках. А дабы отвратить злоупотребления, от оных произойти могущие, должно обращать труды и усилия тайных вестников или шпионов на предметы Вышнего благочиния и отнюдь не касаться семейственной или домашней жизни граждан, дабы через сие не поселять недоверчивости между частными людьми и не давать повода недоброжелательным из них удовлетворять своим страстям и злобам.

Для тайных розысков должны, сколь возможно, быть употреблены люди умные и хорошей нравственности; от выбора сего наиболее зависит успех в приобретении сведений и содержание оных в надлежащей тайне. Но дабы люди, уважения достойные, соглашались на принесение государству сей пользы, не должны они никогда и ни под каким видом или предлогом народу таковыми быть известными, а тем еще менее быть жертвой частных случаев и причин. Они должны быть уверены, что их лица и добрые имена в совершенной находятся безопасности. Тайные вестники не должны быть многочисленны, ибо тогда слишком дорого будут стоить и более вреда, нежели пользы, принесут. Большое их число совершенно бесполезно для правительства справедливого и благодетельного и может только быть нужно хищникам престолов и правительствам жестоким и кровожадным. Тайные сведения должны касаться: правительства, народа и иностранцев. Из трех сих главных предметов истекают особенные предметы тайных розысков и частные действия тайных вестников, кои свой вид и свое определение от местных и временных получают обстоятельств. Итак, устройство Вышнего благочиния входит в обязанность самого главы, который оное учреждать должен тайным образом посредством особенной своей канцелярии, коей образование и состав также в тайне содержаться должны, и посредством тайных розысков коего вестники должны быть хорошо выбраны, никому не известны и великое получать жалование. <… >

К оным присовокупляется еще Палата внутренней стражи, потому что, взирая на обширность действий сего приказа, на важность предназначенной цели оному, на количество препятствий в достижении сей цели и на непременную обязанность устроить внутреннюю государственную безопасность, нельзя не согласиться в совершенной необходимости учредить такую силу, которая бы могла покорить все прочие частные силы, стремящиеся нарушить внутреннюю безопасность, и которая бы могла преодолеть все препятствия, противящиеся достижению оной. Таковая сила существует в учреждении внутренней стражи или жандармов. <… >

Государственный приказ благочиния должен иметь четыре палаты: 1. Палата исполнительных дел. 2. Палата распорядительных дел. 3. Палата расправных дел и 4. Палата внутренней стражи. Сверх сих палат должен при главе состоять под управлением статс-секретаря Департамент сего Приказа, в котором полезно быть одному отделению для Вышнего благочиния, дабы посредством оного производились все те дела Вышнего благочиния, которые имеют сношения с обыкновенным благочинием и с прочими отраслями правления. Сим средством увеличится тайна в действиях Вышнего благочиния, ибо сношения его с Департаментом Приказа благочиния происходили бы единственно посредством главы, а сношения с прочими правлениями – посредством Департамента Приказа. <… >

Внутренняя стража есть та сила, которая, превышая все частные силы, принуждает всех и каждого к исполнению повелений правительства. Из сего явствует, во-первых, что она чрезвычайно важна, ибо сохраняет порядок и не допускает безначалия, во-вторых, что она устраивает внутреннюю безопасность и, следовательно, не принадлежит к военному правлению, коего цель есть устройство внешней, а не внутренней безопасности, и, в-третьих, наконец, что она никогда иначе действовать не должна, как по требованию или повелению других правительственных мест, дабы не имели граждане случая укорять правительство в насильственном действии, не на законах основанном.

Палата внутренней стражи, составляя правление сей силы, касается: 1) устройства внутренней стражи; 2) содержания оной и 3) действия оной. Обязанности суть: по первому предмету – составление внутренней стражи, принятие в службу, производства, перемещения, награждения, предание суду и увольнение в отставку чиновников внутренней стражи; по второму предмету – продовольствие внутренней стражи, снабжение одеждой, амуницией, оружием и жалованьем и устройство госпиталей; по третьему предмету – наблюдение за исполнением внутренней стражей всех требований и повелений прочих начальств и свод происшествий, в которых она вследствие сих требований и повелений участвовала. <… >

Для составления внутренней стражи, думаю я, что 50 000 жандармов будут для всего государства достаточны. Каждая область имела бы оных 5000, а каждая губерния – 1000, из коих 500 конных и 500 пеших. Сии 500 жандармов разделялись бы на команды, соображаяся с местными обстоятельствами. В столичной губернии должны бы находиться 2000 жандармов: 1000 конных и 1000 пеших. Содержание жандармов и жалование их офицеров должны быть втрое против полевых войск, ибо сия служба столь же опасна, гораздо труднее, а между тем вовсе неблагодарна. Жандармы должны быть самое легкое войско, ибо все их движения должны быть скоры и быстры и последовать без всяких затруднений. Действие внутренней стражи, кроме исполнения требований других начальств, состоит еще в имании преступников, содержании караулов при тюрьмах и острогах, провожании колодников и тому подобное. Внутренняя стража никогда не может отвечать за действие, последовавшее по требованиям других начальств. Кроме же ее не должно никакое войско вмешиваться во внутренние дела.

Корреспондент в День знаний стал свидетелем работы патруля военной полиции у петербургской Военно-морской академии имени Н.Г. Кузнецова. Как оказалось, к этому относительно новому явлению для российской армии привыкли еще не все военные и гражданские лица. Военный полицейский рассказал, какие нарушения они чаще всего выявляют у военнослужащих и какие обязанности, кроме патрулирования, выполняют.

Официально военная полиция в России появилась в феврале 2014 года, а устав этого ведомства был утвержден главнокомандующим Вооруженными силами РФ Владимиром Путиным в марте 2015 года. Де-факто же подразделения военной полиции к этому моменту действовали в войсках уже более трех лет, не считая те десятилетия, когда часть их функций выполняла военная комендатура. Несмотря на это, не все военнослужащие привыкли к тому, что они обязаны выполнять законные требования своих коллег с черным шевроном на правой руке.

Во вторник, 1 сентября, прибывающим на службу в петербургскую Военно-морскую академию имени Кузнецова офицерам пришлось преодолевать патруль военной полиции. И не все из служащих военного вуза сумели предстать перед представителями законности и порядка в вооруженных силах в полной готовности.

Как рассказал корреспонденту начальник патруля военной полиции в звании капитана, попросивший не указывать в публикации его имя, наиболее часто встречающимся нарушением среди военнослужащих является несоблюдение формы одежды. И в данном случае это не стало исключением. В первый осенний день офицеры продолжали прибывать на службу в рубашках с коротким рукавом, в то время как на территории петербургского гарнизона уже установлена форма одежды с длинным рукавом. Портить служащим академии День знаний посещением комендатуры полицейские все же не стали, при этом записывая фамилии нарушителей и суровым тоном предупреждая, что в следующий раз процессуальных последствий избежать не удастся.

Вторым по частоте нарушением какое-то время являлась не отдача воинского приветствия, но с недавнего времени предупреждений на этот счет представители военной полиции не делают, поскольку забывающих поднять руку к виску среди военных почти не осталось. "В нашем гарнизоне военнослужащие уже научены не забывать выполнять воинское приветствие, поэтому в последнее время это нарушение практически не встречается", - заявил капитан.

Во всех случаях, свидетелями которых стал корреспондент , остановленные полицейскими военные адекватно реагировали на их замечания. Тем не менее, нормальная реакция на законные требования военной полиции, особенно если остановленный офицер имеет высокое звание, как оказалось, присутствует не всегда.

"Бывает, что офицеры с высоким званием - капитаны 1 ранга, полковники - несерьезно относятся и, в случае выявления у них нарушений, начинают говорить ненужные вещи, пытаются договориться", - поведал полицейский.

Кроме этого, собеседник агентства рассказал, какие еще обязанности лежат на не так давно образованном ведомстве Минобороны. "У нас работают в основном бывшие сотрудники военной комендатуры. Занимаемся охраной военных судов, дисбатов, военных мероприятий, а также задержаниями военнослужащих и гражданских лиц, если они находятся на территории войсковых частей", - пояснил он, подчеркнув, что также на ведомстве лежит функция дознания.

Гражданские люди тоже еще не привыкли видеть на улицах города патрули военной полиции. Корреспондент стал свидетелем того, как одна женщина настойчиво пыталась получить у полицейских разрешение поторговать привезенной черникой возле находящегося напротив подземного перехода. В свою очередь, у военнослужащих далеко не с первого раза получилось убедить ее в том, что этот вопрос лежит вне рамок их компетенции.

А во время беседы военных полицейских с корреспондентом издания, военные с необычными черными шевронами и красными беретами заинтересовали местного пьянчугу, подошедшего с просьбой "послушать лекцию", в которой ему не было отказано.

И все же не все военнослужащие довольны той строгостью, с которой патрульные подходят к исполнению своих обязанностей. Недалеко от Ушаковской набережной, где располагается ВМА им. Кузнецова, корреспондент агентства встретил капитан-лейтенанта ВМФ, который представился Вячеславом и рассказал о своем видении работы военных патрулей по выявлению нарушений военнослужащими устава и внутренних документов Министерства обороны. "Вся эта "охота на лис" из-за несоблюдения формы одежды - полный бред. У нас как обычно - то во время жары на длинный рукав переходим, а то поздней осенью, при уже наступивших холодах, все еще в летней форме одежды", - заявил Вячеслав.

Алексей Богатищев

Должностные лица, специально назначенные отделом военной полиции, выполняют обязанности патруля: обеспечивают правопорядок, воинскую дисциплину, противодействуют преступности, осуществляют личную охрану или охрану жилища, а также имущества, служебных помещений или следственных органов и тому подобное.

ДПС ВАИ

Два или более инспектора дорожно-постовой службы военной автоинспекции в установленном порядке выполняют обязанности патруля. Они должны обеспечивать безопасность дорожного движения на контрольном посту ДПС ВАИ или на определённом маршруте патрулирования, чтобы транспортные средства ВС передвигались по общим дорогам и территориям без происшествий. В обязанности патруля ДПС ВАИ входит или сопровождение транспорта ВС.

Патрулирование также включает в себя постоянное обследование назначенных (определённых) участков трассы или маршрутов движения посредством систематического наблюдения из патрульного транспорта или в пешем порядке. Прежде всего осуществляется контроль за соблюдением правил дорожного движения водителями транспортных средств, принадлежащим Вооружённым Силам, а также контролируется выполнение нормативных актов, которые регламентируют порядок использования транспорта ВС. Всё это входит в обязанности патруля ДПС ВАИ.

Гарнизонный патруль

Чтобы поддерживать порядок и контроль за соблюдением дисциплины военнослужащими в общественных местах, на вокзалах, в портах, на железнодорожных станциях, в аэропортах, в населённых пунктах, прилегающих к гарнизону, организуется патрулирование по приказу начальника гарнизона. При военной комендатуре есть резервный патруль - с транспортным средством, а обязанности гарнизонного патруля выполняют назначенные военнослужащие из частей гарнизона. Они могут быть пешими, на автомобилях или мотоциклах.

В составе патруля два или три патрульных и начальник - офицер, прапорщик или мичман, сержант или старшина. Районы порта, аэропорта или железнодорожной станции патрулирует группа под командованием офицера (как правило). Патрульные бывают назначены из числа подтянутых, физически развитых, требовательных и дисциплинированных солдат из одного соединения (тоже, как правило). Обязанности начальника патруля включают в себя поддержание порядка, правильного несения службы, соблюдение дисциплины вверенными ему военнослужащими на всём маршруте патрулирования.

Начальник патруля

Также в обязанности начальника патруля входит прибытие точно в назначенное время на инструктаж и для изучения необходимых документов к военному коменданту. Уяснить задачу и грамотно руководить службой патрульных. Отслеживать выполнение дисциплины и соблюдение всех правил военнослужащими, в том числе и по ношению военной формы.

Напоминать о порядке как равным себе по званию, так и младшим военнослужащим, которые нарушают воинскую дисциплину, проверять документы в необходимых случаях, если требуется - задерживать и отправлять в военную комендатуру. Выверить на данном маршруте наличие телефонов для связи с дежурными по караулам в военной комендатуре, с постами полиции. В установленное время докладывать военному коменданту или дежурному по караулам о ходе патрулирования.

Патрульная служба военной полиции

В обязанности военного патруля входит целый комплекс мероприятий для обеспечения воинской дисциплины и правопорядка, противодействию преступности не только среди военнослужащих, но и персонала из числа гражданских. Реализовать свои функции военная полиция может с помощью следующих полномочий.

В обязанности патруля военной полиции входит требование от военнослужащих соблюдения дисциплины. А также патруль должен требовать прекращения препятствующих деятельности патруля или иных противоправных действий. Нужно принимать меры, которые предусмотрены федеральными законами, правовыми нормами РФ, что и уполномочен делать военный патруль. Обязанности Устав прописывает конкретно, в том числе правонарушений, преступлений и дисциплинарных проступков, которые совершают военнослужащие.

Другие обязанности

Патруль обязан потребовать и от гражданских лиц, персонала и посторонних, находящихся на территории воинской части, прекращения препятствующих деятельности военной полиции или иных противоправных действий. В обязанности начальника патруля военной полиции входит пресечение преступлений, которые совершаются на территории воинской части военнослужащими или гражданскими лицами, и именно он принимает меры, которые предусмотрены Уставом военной полиции Вооружённых сил Российской Федерации, федеральными законами или другими правовыми актами.

Лица гражданского персонала, совершившие преступление в отношении военнослужащих любых войск, формирований или органов, а также имущества Вооружённых Сил, должны быть задержаны патрулём военной полиции и переданы в соответствующие органы правопорядка. В обязанности начальника патруля полиции также входит проверка документов, удостоверяющих личность и у военнослужащих, и у лиц из числа гражданского персонала, если на то имеются основания.

Задержание

Патруль задерживает и доставляет в военную полицию лиц гражданского персонала или военнослужащих в случаях совершения ими преступления, грубого нарушения дисциплины, административного правонарушения для того, чтобы пресечь возможность совершения этими лицами новых преступлений. Если оказано сопротивление или неповиновение требованиям патруля военной полиции, задержание необходимо. То же происходит в случаях отсутствия документов, подтвержающих законность нахождения военнослужащего срочной службы за пределами части.

Если военнослужащий, проходящий службу по призыву, прибыл на территорию части из другого гарнизона, то даже если наличествует увольнительная записка, он всё равно подлежит задержанию до выяснения обстоятельств. Кроме того, имеются и предусмотрены Уставом военной полиции многие иные случаи, когда имеются основания для задержания, и оно должно происходить.

Личный досмотр

Осуществляется личный досмотр, а также досмотр вещей, которые находятся при военнослужащем, для того, чтобы обнаружить документы, орудия или предметы, использованные для совершения преступления, предметы, на которых могли оставаться следы правонарушения.

Также досмотр обязателен, если есть данные о том, что у военнослужащего имеются психотропные вещества, наркотические средства, взрывные устройства, взрывчатые вещества, патроны к оружию, другие боеприпасы, а также и собственно оружие, если отсутствуют законные основания для хранения или ношения его.

По Уставу

Патруль должен обеспечить сохранность всех найденных документов, средств и веществ, предметов, оружия, а также обеспечить охрану места преступления. Кроме того, патруль военной полиции обеспечивает сохранность следов и иных доказательств преступления, которое совершили на территории военной части военнослужащие или лица гражданского персонала.

Направлять или доставлять военнослужащих на медицинское освидетельствование для определения в организме наркотических средств или алкоголя, если результат такого освидетельствования необходим и связан с совершением административного правонарушения, преступления или дисциплинарного проступка. Это необходимо, чтобы объективно установить все обстоятельства правонарушения. Лица, управляющие транспортными средствами ВС, тоже могут подвергнуться освидетельствованию по требованию патруля военной полиции.

Пожарный патруль

В воинских частях имеются как штатные, так и нештатные пожарные команды. Из их состава ежедневно бывает назначен специальный наряд, подчиняющийся начальнику службы противопожарной защиты и дежурному по части. В такой наряд (пожарный патруль) входит не менее двух человек. Определяет время несения службы, расположение пожарных постов и выставление их, а также порядок назначения начальник соответственной противопожарной службы, а его разработки утверждает командир части.

Патруля включают в себя: контроль на территории воинской части исполнения правил пожарной безопасности, проверка всех средств и приборов противопожарной защиты, вызов подразделения пожарной охраны, если обнаруживается очаг возгорания. Кроме патруля, в определённых ситуациях на территориях военных частей действуют пожарные посты, в обязанности которых входит контроль противопожарного режима для особых случаев, как то: при проведении мероприятий или работ на опасных объектах в пожарном отношении; во время грозы; при выгрузке или погрузке пожаро- и взрывоопасных материалов, при мероприятиях в клубах военных городков.

Пожарный пост

Пожарные посты могут быть временными и постоянными, это зависит от важности, а также от пожарной опасности объектов охраны и времени, отведённого для несения службы. Пожарный пост объединяет всё, порученное назначенному личному составу подразделения под охрану и обеспечение противопожарной защиты в данной воинской части. Однако пожарным постом может быть определённое место или участок, где выполняет свои обязанности пожарный патруль. Выставляются пожарные посты для предупреждения пожаров, для контроля за исправностью средств тушения и готовностью их к действию в случае возникновения очагов возгорания.

Они также следят за пожарным оборудованием, наличием и исправностью всех инструментов. Отвечает пожарный патруль и за источники пожарного водоснабжения - водоёмов, гидрантов, подходов и подъездов к ним. Пожарный патруль своевременно вызывает пожарную команду и участвует в ликвидации возгорания или пожаров с помощью имеющихся средств противопожарной защиты - песок, вода, огнетушители и тому подобное. Хранилища, сооружения, мастерские, цеха, казармы, пункты работ с имуществом и боевую технику охраняют пожарные расчёты.

Обязанности военного патрульного

Патрульный обязан быть бдительным, наблюдательным, и об увиденных нарушениях дисциплины немедленно докладывать офицеру или лицу, которое назначено начальником патруля. Приказы последнего должны патрульным выполняться быстро и точно. Без разрешения начальника отлучаться никуда нельзя. Также ничего нельзя предпринимать без его разрешения.

От лиц, доставляемых или доставленных в военную комендатуру ничего не принимать и ничего не передавать им, только с разрешения начальника военного патруля. Об их просьбах немедленно докладывать. Военный патруль при исполнении своих обязанностей - образец воинской дисциплины.

Дворянство, как высшее привилегированное сословие в России, возникло на почве гocyдарственной службы. Сам термин «дворянин» в России впервые появился во 2-й половине XII века и обозначал людей, живущих при княжеском дворе. По словам видного генеалога Л.М. Савелова, «корни русского дворянства заходят в самую глубину нашей истории, которая если и не знала строго организованного сословия, то знала класс служилых людей, который вполне отвечал понятию о дворянстве, хотя и не был таким замкнутым, как это было у народов Запада. Наше дворянство никогда не порывало своих связей с народом, оно всегда составляло его неотъемлемую часть».

С развитием феодальных отношений на Руси дворяне превратились в мелких землевладельцев, получая за военную или административную службу в виде вознаграждения небольшие участки земли. Из княжеских слуг они превратились в «государевых служилых людей». За полученную землю (поместье) дворяне обязаны были верно служить великому князю (царю) и впоследствии стали называться помещиками.

При Петре I пожизненная служба дворян была закреплена Указом 1701 года: «...все служилые люди с земель службу служат, а даром землями никто не владеет». Первое облегчение было сделано императрицей Анной Ивановной, установившей, что дворяне должны служить от 20 до 45-летнего возраста, после чего могли оставлять службу; одному дворянину из каждого семейства дозволялось вовсе не являться на службу, а заниматься хозяйством.

Император Петр Ш в 1762 году освободил дворян от обязательной службы, а императрица Екатерина II в 1785 году подтвердила это право Жалованной грамотой на права, вольности и преимущества дворянства. В частности, дворянам были дарованы значительные личные, имущественные и сословные привилегии.

Главными привилегиями российского дворянства были;

1) право владения на селенными имениями (до 1861 г.);

2) свобода от обязательной службы (с 1762 г. до введения в 1874 г. всесословной воинской повинности);

3) свобода от телесных наказаний, свобода от земских повинностей (до налоговых реформ 2-й половины XIX в.);

4) право поступления на государственную службу и на получение образования в привилегированных учебных заведениях;

5) право корпоративной организации - уездного и губернского дворянских собраний;

6) право непосредственного обращения к верховной власти со своими нуждами.

За лицами дворянского происхождения существовал и ряд преимуществ в прохождении службы.

Российское дворянство не было замкнутой кастой, оно постоянно пополнялось за счет наиболее способных и усердных представителей других сословий. Как писал Н.В. Гоголь, «у нас дворянство есть цвет нашего же населения. Большею частью заслуги перед Царем, народом и всей землей русской возводили у нас в знатный род людей из всех решительно сословий».

Российское дворянское достоинство получал, дослужившись до определенного чина, храбрый офицер. Дворянином становился чиновник, награжденный высоким орденом. Нередко государи жаловали дворянство за личные заслуги перед Отечеством. Таким образом, российское дворянство представляло собой постоянно пополнявшееся сословие верных служителей Российской державы.

Российское дворянство разделялось на потомственное и личное. В период с 1722 года (введение императором Петром 1 Табели о рангах) до 1845 года потомственное дворянство давалось за выслугу первого обер-офицерского чина - прапорщика, корнета (14-й класс по Табели о рангах) на военной службе и чина коллежского асессора (8-й класс) - на гражданской.

Более низкие чины на гражданской службе обеспечивали личное дворянство.

Потомственное дворянство давалось за награждение любым из орденов Российской империи (с рядом ограничений для купечества с 1826 г. и 1832 г.).

В период с 1845 года по 1856 год потомственное дворянство давалось за выслугу на военной службе чина майора (8-й класс), на гражданской - чина статского советника (5-й класс), а также награждения всеми степенями орденов Св. Георгия, Св. Владимира и первыми степенями других орденов империи.

Личное дворянство давалось за все обер-офицерские чины ниже майора на военной службе, за чины 6 - 9-ro классов на гражданской службе и награждение низшими степенями орденов Св. Станислава и Св. Анны.

Личными дворянами становились все обер-офицеры ниже полковника и гражданские чины 5- 9-го классов на гражданской службе. Порядок пожалования дворянства в связи с награждением орденами оставался прежним.

В период с 1856 года по 1900 год потомственное дворянство давалось за выслугу на военной службе чина полковника или капитана 1-го ранга (6-й класс), а на гражданской - чина действительного статского советника (4-й класс).

В период с 1900 года по 1917 год порядок пожалования в потомственное и личное дворянство оставался тем же, что и в предыдущий период, за исключением повышения ценза по ордену: потомственным дворянином мог стать лишь награжденный орденом Св. Владимира 3-й степ. Личным дворянам дозволялось испрашивать потомственное дворянство в том случае, если их отцы и деды прослужили по 20 лет в обер-офицерских чинах.

Порядок получения дворянского достоинства объективно способствовал общему повышению качества исполнения государственной службы. Высокая социальная престижность дворянства вела к тому, что ценз на получение дворянства был мощным стимулом для надлежащего исполнения служебных обязанностей офицерами и чиновниками. Многие стремились стать дворянами и прилагали к этому немалые усилия. Поэтому численность дворянского сословия на протяжении ХIХ в. неуклонно росла, хотя после 1861 года принадлежность к дворянству уже не давала никаких серьезных преимуществ и привилегий. В 1858 году в России насчитывалось около 610 тыс. потомственных дворян, а в 1897 году - 1 млн. 222 тыс.

Потомственные дворяне делились на 6 категорий, каждая из которых заносилась в отдельную часть губернской родословной книги:

в 1-ю часть - дворяне, возведенные в дворянство по личному пожалованию императора;

во 2-ю часть - получившие дворянство по военной службе;

в 3-ю часть - получившие дворянство по гражданской службе (сюда же относили и лиц, получивших дворянство по ордену, но на практике они нередко вносились в 1-ю часть);

в 4-ю часть - иностранные дворянские роды, перешедшие в российское подданство;

в 5-ю часть - титулованное дворянство (бароны, графы, князья и др.);

в 6-ю часть - старинные дворянские роды, которые могли доказать свое дворянство до 1685 г.

Различий в правах и обязанностях между этими категориями не наблюдалось, но в ряд привилегированных учебных заведений (Пажеский корпус, Имп. Александровский лицей, Имп. Училище правоведения) принимались дети дворян из 5-й и 6-й частей родословной книги (а также дети лиц, имевших чины не ниже 4-го класса).

Верхний слой потомственного российского дворянства составляло титулованное дворянство, т. е. дворянские роды, имевшие баронские, графские и княжеские родовые титулы. Однако обладание родовым титулом не давало особых преимуществ, не было связано и с определенным имущественным статусом, и во многих случаях бароны, графы и князья не были богаты.

Личное дворянство давало все права дворянства потомственного, кроме права владения населенными имениями, принадлежности к дворянскому обществу (губернскому и уездному) и участия в выборах избираемых дворянством должностных лиц.

Личное дворянство не передавалось по наследству. Дети личных дворян имели право поступления на государственную службу, но при ее прохождении пользовались меньшими правами, чем дворяне потомственные. С 1832 года дети личных дворян получали потомственное почетное гражданство.

Несмотря на то, что дворянам в конце ХVIII в. было предоставлено право выходить в отставку или вообще не служить, далеко не все пользовались этим правом. В подавляющем большинстве дворянство осталось служилым государственным сословием, искавшим в службе на военном и гражданском поприще не столько жалованье, сколько честь и пользу Отечеству. Как отмечал Л.М. историк Савелов, «полученная свобода нисколько не повлияла на качество его службы государству, как в XVI и XVII вв. ст. оно умирало за родину под Казанью и Смоленском, так оно умирало в ХVШ и XIX вв. под Измаилом, Карсом, Бородино, Лейпцигом».

Огромен вклад российского дворянства в дело становления российской государственности и упрочении независимости, силы и мощи России. Славой покрыли свои имена выдающиеся военачальники граф П.А. Румянцев-Задунайский, граф А.В. Суворов-Рымникский, князь Италийский, князь Н.В. Репнин, светлейший князь М.И. ГоленищевКутузов-Смоленский, князь П.И. Багратион, князь М.Б. Барклай-де-Толли и многие другие.

Н.М. Карамзин писал: «Дворянство есть душа и благородный образ всего народа. Я люблю воображать себе российских дворян не только с мечом в руке, не только с весами Фемиды, но с лаврами Аполлона, с жезлом Бога искусств, с символами Богини земледелия». Именно таким и было российское дворянство - не только сословие-труженик, но и хранитель, распространитель образованности, знаний, культуры. На протяжении столетий дворянство представляло собой наиболее образованную и социально активную часть российского общества. И не случайно среди тех, кто прославил Россию на поприще науки, литературы, искусства, большинство- дворяне.

Многие представители российского дворянства внесли заметный вклад в развитие российской и мировой науки: математик П.Л. Чебышев, физик и химик Н.Н. Бекетов, геолог В.И. Вернадский, физиолог К.А. Тимирязев, биолог И.И. Мечников, химик Н.Д. Зелинский, хирург Н.В. Склифосовский, путешественники П.П. Семенов-Тян-Шанский и Н.М. Пржевальский, историки В.Н. Татищев, князь М.М. Щербатов, Н.М. Карамзин, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, А.А. Корнилов, А.А. Кизеветтер, историк и филолог Я.К. Грот, философ Н.А. Бердяев и др.

Общеизвестна роль российского дворянства в создании российской культуры. Без участия дворян невозможно представить себе ни историю русской живописи, ни историю русского театра, ни историю русской архитектуры. По заказу дворян строились дворцы и особняки в столицах, архитектурные ансамбли в поместьях, работали художники и скульпторы. Дворяне содержали театры, оркестры, собирали библиотеки, произведения искусства.

Бытовая культура российского дворянства, особенно столичного, оказывала влияние на культуру других слоев общества. А такие величайшие явления мировой культуры, как русская литература и русская музыка, были прославлены в основном именно представителями первого сословия: Г.Р. Державиным, А.С. Пушкиным, Е.А. Баратынским, А.С. Грибоедовым, М.Ю. Лермонтовым, Н.В. Гоголем, И.С. Тургеневым, Ф.И. Тютчевым, Н.А. Некрасовым, М.Е. Салтыковым-Щедриным, графом Л.Н. Толстым, А.А. Фетом (Шеншиным), Ф.М. Достоевским, А, А, Блоком, М.И. Глинкой, А.С. Даргомыжским, М.А. Балакиревым, М.П. Мусоргским, П.И. Чайковским, Н.А. Римским-Корсаковым, С.И. Танеевым, С.В. Рахманиновым. Автором русского национального гимна стал представитель старинного дворянского рода, видный музыкальный деятель А.Ф. Львов.

Представители известных российских дворянских родов (Шереметевы, Голицыны, Румянцевы, Демидовы, Строгановы, Безбородко, Нарышкины, Чертковы и многие другие) широко занимались меценатской и благотворительной деятельностью.

Российским дворянам принадлежала ведущая роль (особенно в XVIII - 1-й половине XIX в.) в развитии общественной мысли и общественного движения. Они занимали позиции чрезвычайно широкого спектра: охранительные, просветительские, революционные.

Российские дворяне входили в состав масонских организаций, проявили крайнюю оппозиционность в выступлении декабристов, преобладали в среде западников и славянофилов, в значительной степени формировали течение либерализма.

К российскому дворянству по рождению или выслуге чинов принадлежали и наиболее яркие реформаторы XIX - начала ХХ вв. (граф М.М. Сперанский, граф М.Т. Лорис-Меликов, граф С.Ю. Витте, П.А. Столыпин и др.).

В начале XX века выходцы из российского дворянства вошли в состав всех возникших в России политических партий, в 1906- 1917 гг. активно участвовали в работе первого представительного законодательного учреждения - Государственной думы. После Февральской революции 1917 года представители дворянства входили в состав Временного правительства (в марте-июле 1917 года его возглавлял один из потомков Рюрика, князь Г.Е. Львов).

После октябрьского переворота 1917 года российское дворянство, официально утратив все свои титулы и привилегии, подверглось преследованиям. Декрет Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров от 11 ноября 1917 упразднил сословия, сословные звания и гражданские чины. Официальной политикой новой власти стало последовательное искоренение российского дворянства путем физического уничтожения, ссылок, запретительных актов; многие представители сословия участвовали в вооруженной борьбе с советской властью и погибли в огне Гражданской войны, многие вынуждены были покинуть родину. Большинству же из тех, кто остался, пришлось «забыть» о своем происхождении, чтобы выжить. Было опасным вспоминать своих собственных родителей или дедов и вообще родственников, если они были дворянами. Сжигались семейные документы и письма, уничтожались портреты и фотографии, прятались прочие семейные реликвии и даже подчас менялись фамилии. И лишь по прошествии многих десятилетий стало очевидным, что искоренение дворянства явилось одной из причин деградации российского общества.

Еще в 1-й половине XIX века английский историк и политический деятель Т. Маколей писал: «Горе тому государству, которое когда-либо вздумает вверить высшую власть большинству граждан, считая их поголовно, ибо это равносильно упразднению всего, что умно, красиво, образованно и богато... А если власть попадет хоть на один час в руки наиболее невежественной и самой бедной, а следовательно, и наиболее озлобленной части населения, то наука, культура, промышленность, торговля, а вместе с ними неизбежно также и свобода потонут в море крови и в пучине самых грубых, беспощадных насилий...».

Сейчас, в новой России, заново созданы Российское дворянское собрание, дворянские союзы и объединения, родословные общества, проводятся научные конференции по генеалогии, публикуются издания по истории дворянских родов.

ЧИНЫ, ЗВАНИЯ И ДОЛЖНОСТИ В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ И РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ:

Адмирал - командующий флотом. Военно-морской чин 2-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам генерал-аншефа (генерала от инфантерии, от кавалерии, от артиллерии, инженер-генерала) и действительного тайного советника.

Адьютант - офицер, состоящий при старшем начальнике и передающий его распоряжения, а также штабная должность в батальоне, полку и т.д.

Асессор - заседатель, чиновник среднего ранга в различных учреждениях.

Аудитор - должностное лицо, секретарь и делопроизводитель в военных судах. В 1797 аудиторы были объединены в аудиторское ведомство во главе с генерал-аудитором; подразделялись на бригадных и полковых; в 1867 году заменены военно-судебными чиновниками.

Боярин - высший служебный чин в Русском гocyдарстве XIV - ХVII вв. Звание боярина давало право участвовать в заседаниях Боярской думы. Отменено царем Петром I в начале XVIII в.

Бригадир - военный чин 5-го класса по Табели о рангах в 1722 - 1799 гг, занимавший промежуточное положение между генерал-майором и полковником и соответствовший чинам капитан-командора флота и статского советника.

Бригад-майор - офицер в чине майора, состоявший при бригадире в качестве его ближайшего помощника по управлению бригадой, ведению переписки и полицейской части в лагере и в походе. Звание было учреждено императором Петром I и упразднено Павлом I в 1799 году вместе с чином бригадира.

Бунчуковый товарищ - чин в Малороссии, состоял при гетмане, которому непосредственно подчинялся; соответствовал чину премьер-майора.

Бургомистр - должностное лицо по выбору (на 3 года) городского общества, председательствовавшее в магистрате и ратуше. Должность введена царем Петром I в 1699 году вместо земских голов.

Вице-адмирал - военно-морской чин 3-ro класса по Табели о рангах, соответствовавший чину генераллейтенанта и тайного советника.

Вице-губернатор - правительственный чиновник в губерниях, единственный заместитель губернатора, непосредственно управлявший деятельностью губернских учреждений. Имел, как правило, чин не ниже 5-6-го класса по Табели о рангах.

Вице-канцлер - наименование гражданского чина 2-го класса по Табели о рангах для лиц, возглавлявших внешнеполитическое ведомство.

Воевода - глава управления города с уездом (прилегающей к городу территорией, подчиненной в административном отношении); полковые воеводы возглавляли каждый из полков или отрядов русского войска.

Войсковой старшина - военный чин в казачьих войсках, в 1798-1884 гг. - 8-го класса, соответствовал чину майора, а с 1884 гг. - 7-го класса, соответствовал чину подполковника.

Войсковой товарищ - чин в Малороссии в XVIII века, соответствовал чину корнета.

Гардемарин - звание в военно-морском флоте, установленное в 1716 г. для воспитанников старших рот Морской академии, направляемых на флот на практику.

Гардеробмейстер - придворный служитель, смотритель императорского гардероба.

Генерал-адмирал - военно-морской чин 1-ro класса по Табели о рангах, соответствовавший чинам генерал-фельдмаршала и действительного тайного советника 1-го класса.

Генерал-адъютант - одно из высших воинских званий лиц, состоявших при императоре. С 1808 года генерал-адъютант - член свиты императора. Это почетное звание жаловалось императором военным чинам как правило 2 - 3-го классов. Имели право передавать устные распоряжения императора.

Генерал-аншеф - генеральское звание 2-ro класса по Табели о рангах в ХVIII в.; полный генерал, стоявший рангом ниже генерал-фельдмаршала, соответствовал чинам адмирала и действительного тайного советника. При императоре Павле I в 1796 - 97 гг. звание генерал-аншеф заменено званиями по родам войск: генерал от инфантерии (пехоты), генерал от кавалерии, генерал от артиллерии, инженер-генерал.

Генерал-аудитор - начальник военной канцелярии. Основная его обязанность состояла в руководстве следствием и судом по военным преступлениям; состоял в чине 7-го класса по Табели о рангах.

Генерал-губернатор - высший чиновник местной администрации в 1703-1917 гг. Управлял несколькими губерниями (в XIX в. преимущественно окраинными). Имел, как правило, чин не ниже 2 - 3-ro класса по Табели о рангах.

Генерал-инспектор - одна из высших должностей в армии. Должность генерал-инспектора существовала в кавалерии, пехоте, артиллерии, инженерных войсках.

Генерал-интендант - должность в полевом штабе русской армии. Отвечал за продовольственное снабжение, финансовое, медицинское, ветеринарное и вещевое обеспечение армии.

Генералиссимус - высшее воинское звание в вооруженных силах ряда стран. Присваивалось полководцам, командовавшим во время войны несколькими союзными армиями, а также иногда лицам из царствовавших династий. В России в Табель о рангах звание не вошло. За время существования Российской империи звание было присвоено лишь трем лицам: светлейшему князю А.Д. Меншикову (1727 г.), принцу Антону Ульриху Брауншвейг-Люнебургскому, отцу императора-младенца Ивана VI Антоновича (1740 г.), гр. А.В. Суворову-Рымникскому, князю Италийскому (1799 г.).

Генерал-квартирмейстер - одна из высших штабных должностей в армии. Ведал вопросами изучения местности, организацией расположения и передвижения войск, подготовкой военных карт, строительством укреплений. При генерал-квартирмейстере была создана квартирмейстерская часть, послужившая базой для образования Генерального штаба.

Генерал-кригскомиссар - должность в центральном военном управлении русской армии в 1713 - 1864 гг. Ведал снабжением армии вещевым и денежным довольствием, расходами на содержание войск и др.

Генерал-лейтенант - военный чин 3-го класса по Табели о рангах, введенный в армии в 1798 вместо чина генерал-поручика. Соответствовал чинам вице-адмирала и тайного советника.

Генерал-майор - военный чин 4-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам контр-адмирала и действительного статского советника.

Генерал от инфантерии (от кавалерии, от артиллерии, инженер-генерал) - генеральский чин 2-го класса по Табели о рангах, заменивший в 1796 - 97 гг. чин гeнерал-аншефа; соответствовал чинам адмирала и действительного тайного советника.

Генерал-полицмейстер - должностное лицо в русской армии в 1812 - 1868 гг. (в 1716 - 1812 гг. назывался генерал-гевальдигер), выполнявшее военно-полицейские функции во время похода; позже его обязанности были возложены на комендантское управление.

Генерал-поручик - военный чин 3-го класса по Табели о рангах, существовавший в русской армии до 1798 года. Соответствовал чинам вице-адмирала и тайного советника

Генерал-провиантмейстер - звание и должность в центральном военном управлении русской армии в 1716 - 1864 гг. Находился в 5-м классе чинов по Табели о рангах, заведовал провиантской частью армии.

Генерал-прокурор - высшее должностное лицо гражданской администрации, наблюдавшее за законностью деятельности государственного аппарата. Должность генерал-прокурора учреждена в 1722 году императором Петром I для надзора за деятельностью Сената. При образовании министерств (1802) генерал-прокурор стал одновременно и министром юстиции.

Генерал-рекетмейстер - чиновник, ведавший приемом жалоб и прошений на имя императора. Генерал-фельдмаршал - высшее воинское звание в сухопутных войсках. Впервые введено в русской армии в 1699 году. Соответствовал чинам генерал-адмирала, государственного канцлера и действительного тайного советника 1-го класса.

Генерал-фельдцейхмейстер - чин и должность главного начальника артиллерии в русской армии. Генеральный писарь - один из высших чинов в Малороссии, хранитель печати и архивов, заведующий внешними сношениями и общим делопроизводством.

Генеральный судья - один из высших чинов в Малороссии, руководитель судопроизводства. Герольдмейстер - должность руководителя центрального государственного учреждения (Герольдии), созданная в 1722 г. В его обязанности входило составление дворянских списков, наблюдение за тем, чтобы дворяне не уклонялись от службы, внесение в дворянские списки воинских чинов не из дворян, достигших чина обер-офицера, представление по требованию Сената кандидатов на вакансии, а также составление гepбов, дворянских родословных книг.

Голова стрелецкий - офицерский чин в стрелецком войске, под началом которого состояло пять сотен стрелецкого полка.

Городничий - представитель местной администрации, возглавлял административно-полицейскую власть в уездных городах; должность упразднена в 1862 году.

Городовой дворянин - звание, обозначавшее категорию лучших (по заслугам, снаряжению, родству) из провинциальных дворян.

Государственный канцлер - гражданский чин 1-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам генерал-фельдмаршала, генерал-адмирала и действительного тайного советника 1-го класса. Государственный секретарь - должностное лицо, как правило 2 - 3-го класса по Табели о рангах, возглавлявшее Государственную канцелярию, ведавшую делопроизводством Государственного совета. Должность создана в 1810 году.

Гофмаршал - придворный чин 3-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1726 году. Ведал делами до довольствию двора, устройству приемов и путешествий и заведовал придворными служителями. Одной из основных обязанностей гофмаршальской части являлось содержание стола императорской семьи.

Гофмейстер - придворный чин 3-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1727 году. Управлял дворцовым хозяйством и штатом придворных.

Гофмейстерина - придворное звание. Должность для дам. Заведовала придворным дамским штатом и канцеляриями императриц и великих княгинь.

Гоф-юнкер - придворный чин 12-го класса по Табели о рангах.

Градоначальник - руководитель (на правах губернатора) административно-территориальной единицы, включавшей город с прилегающей территорией, выделенный из губерний, Назначался лично императором (в столицах) или по представлению министром внутренних дел; возглавляли городскую полицию, надзирали за торговлей и судоходством, почтой, за состоянием крепостных, портовых и публичных зданий, присутственных мест и т. д.

Губернатор - высший правительственный чиновник в губерниях, назначаемый императором и осуществлявший административные, полицейские и военные функции. Имел, как правило, чин не ниже 4-го класса по Табели о рангах.

Дворецкий - придворная должность, управляющий царским хозяйством, составлявшим приказ Большого дворца с сытенным, кормовым, хлебным и житенным дворами.

Действительный статский советник - гражданский чин 4-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам генерал-майора и контр-адмирала.

Действительный тайный советник - гражданский чин 2-ro класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам генерал-аншефа (или генерала от инфантерии, от кавалерии, от артиллерии, инженер-генерала) и адмирала.

Действительный тайный советник 1-го класса- гражданский чин 1-ro класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам генерал-фельдмаршала и генераладмирала.

Дети боярские - дворяне, основная масса служилого сословия, составлявшего ядро армии - поместную конницу; за службу получали поместья.

Думный дворянин - третий чин Боярской думы; лица, в основном не принадлежавшие к титулованной или боярской аристократии, незнатные, любимцы царя, родственники цариц.

Думный дьяк - чиновник, входивший в состав Боярской думы (низший думный чин после боярина, окольничего и думного дворянина). Составлял и правил проекты Боярской думы и важнейшие царские указы, ведал делопроизводством Думы.

Дьяк - чиновник, ведавший делопроизводством государственного или местного управления и дипломатических переговоров и служивший за жалованье.

Егермейстер - придворный чин 3-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1743 году. Занимался организацией императорской охоты.

Есаул - лицо, состоявшее в походах при царе, для различных поручений; в казачьем войске XVII в.- помощник атамана, старший офицер.

Жильцы - низший разряд столичного дворянства, набиравшийся из уездных дворян, по очереди назначавшихся в Москву для несения охраны царского дворца и занятия административных должностей.

Значковый товарищ - чин в Малороссии в XVIII в., соответствовал чину унтер-офицера.

Кабинет-министр - член Кабинета его Императорского Величества., высшего государственного учреждения в 1731 - 1741 гг., созданного как Совет при императрице «для лучшего и порядочного отправления всех государственных дел». По указу 1735 года подписи трех кабинет-министров равнялись подписи императрицы.

Казначей - хранитель царской казны и драгоценностей.

Камергер - придворный чин, впервые введенный в России в 1711 году. С 1737 года состоял в 6-м классе чинов по Табели о рангах, в 1809 году переведен в 4-й класс, а в дальнейшем звание приобрело характер почетного пожалования. С 1836года к званию камергера представлялись в России только дворяне, состоявшие на государственной службе и имевшие чин 3 - 5-го класса, т. е. не ниже статского советника, а с 1850 года - 3 - 1-го класса (как отличительный знак, имел ключ, нашитый над левым карманом мундира).

Камер-паж - особое придворное звание для юношей, обучавшихся в старших классах Пажеского корпуса. В их обязанности входило дежурство при императоре, императрице и великих княгинях, а также участие в придворных церемониях и празднествах (сопровождение членов Императорской Фамилии, несение шлейфов и т. п.).

Камер-фрейлина - старшее придворное звание для девиц, впервые введенное в 1742 года.

Камер-юнкер - первоначально придворный чин 9-го класса по Табели о рангах, с 1737 года - 6-го класса, с 1742 года - 5-го класса, после 1809 года - младшее придворное звание, с 1836 года для лиц, имевших чин 4 - 9-го класса, а с 1850 года - 5 - 8-го класса. В обязанности камерюнкеров и камергеров входило ежедневное (в порядке очередности) дежурство при императрицах и других членах императорской семьи, а также особые дежурства при них во время придворных церемоний, балов и при посещении театров.

Капитан - обер-офицерский чин 9-ro класса, а с 1884 года - 8-ro класса по Табели о рангах в пехоте, артиллерии, инженерных войсках и 7-го класса - в гвардии. Чину капитана соответствовали: в кавалерии - чин ротмистра, в казачьих войсках - есаула, на флоте - капитан-лейтенанта (затем старшего лейтенанта), в гражданских чинах - коллежского асессора.

Капитан 1-го ранга - военно-морской чин 4-го класса по Табели о рангах в 1713 - 1732 гг. и 1751 - 1917 гг. Соответствовал чинам полковника и коллежского советника.

Капитан 2-го ранга - военно-морской чин 7-го класса по Табели о рангах в 1713 - 1732 гг. и 1751 - 1917 гг. Соответствовал чинам подполковника и надворного советника.

Капитан-командор - военно-морской чин 5-го класса по Табели о рангах, в 1707 - 1732 гг., 1751 - 1764 гг., 1798- 1827 гг., а затем был окончательно отменен. Соответствовал чинам бригадира и статского советника.

Капитан-лейтенант - военно-морской чин 8-ro класса по Табели о рангах в 1798 - 1884 гг. и 1907 - 1911 гг. В 1911 году был упразднен и заменен чином старшего лейтенанта.

Квартирмейстер - офицер, занимавшийся размещением войск, снабжением их продовольствием и фуражом.

Коллежский асессор - чин 8-го класса по Табели о рангах, соответствующий воинскому чину майора.

Коллежский секретарь - гражданский чин 10-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам поручика, сотника и мичмана.

Коллежский советник - гражданский чин 6-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам полковника и капитана 1-го ранга.

Контр-адмирал - военно-морской чин 4-го класса по Табели о рангах. Введен в России в 1699 году. Первоначально назывался шаутбенахт. Соответствовал чинам генерал-майора и действительного статского советника.

Конюший - придворный чин, первоначально ведавший великокняжескими лошадьми, затем приобрел значение почетного звания, обозначавшего первенство среди бояр.

Кравчий - придворный чин, в ведении которого состояла организация царских пиров, за которыми он прислуживал государю, и рассылка в торжественные дни угощений, пожалованных царем послам, боярам и лицам других чинов.

Ландрат - в прибалтийских губерниях - член ландратской коллегии (органа дворянского самоуправления), советник от дворян уезда при губернаторе.

Лейб-гвардия - привилегированная часть российской армии. Чины в гвардии до 1884 года считались на 2 класса выше, чем в армии, а с 1884 года они стали считаться на 1 класс выше армейских (например, чин поручика в гвардии был равен чину капитана в армии). Все должности в гвардии замещались более высокими чинами, чем в армии (например, гвардейскими полками командовали генерал-майоры, батальонами - полковники и т. д.).

Лейтенант - военный чин 12-го класса по Табели о рангах в армии и инженерных частях, 10-го класса в артиллерии и 9-ro класса в гвардии; в 1730 году заменен на чин поручика. Военно-морской чин 9-го класса в 1798 - 1917 гг.

Ловчий - придворная должность, ведавший царской зверовой охотой.

Майор - военный чин в русской армии до 1798 года в гвардии 6-го класса по Табели о рангах, в артиллерии и инженерных войсках 7-го класса, в пехоте 8-го класса. С 1798 года - в пехоте, артиллерии и инженерных войсках 8-го класса, а в гвардии отменен. В 1731 - 1797 гг. чин майора был разделен на две ступени - премьер-майор и секунд-майор. В 1884 году чин майора во всех родах войск был отменен.

Министр - высшее должностное лицо - руководитель министерства, назначаемый императором. Должность впервые введена в России в 1802 году с созданием министерств. Состоял, как правило, во 2 - 3-м классе по Табели о рангах.

Мичман - военно-морской чин в русском флоте, состоял в 13-м классе по Табели о рангах, с 1764 года - в 12-м, с 1884 года - в 10-м классе. Соответствовал чинам поручика и коллежского секретаря.

Московский дворянин - звание, считавшееся выше городового дворянина, но ниже придворных чинов. В ХVII в. звание московского дворянина как награда давалось и тем дворянам, которые не имели поместий под Москвой.

Мурза - дворянский титул у татар.

Надворный советник - гражданский чин 7-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам подполковника, войскового старшины и капитана 2-ro ранга.

Наказной атаман - звание, присваивавшееся всем главноначальникам военного и гражданского управления в казачьих войсках.

Наместник - должностное лицо, назначаемое великим князем, царем в города и возглавлявшее местное управление. В Российской империи - должность главы местного управления, введенная в 1775 года. Наместник (генерал-губернатор) возглавлял управление 2 - 3-х губерний. В 1796 году должность наместника была ликвидирована, но в начале XIX в. восстановлена (наместичества существовали в Царстве Польском, на Кавказе, а в начале ХХ в.- на Дальнем Востоке).

Обер-гофмаршал - придворный чин 2-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1726 году.

Обер-гофмейстер - придворный чин 2-ro класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1722 году. Заведовал штатом и финансами двора,

Обер-гофмейстерина - высшее придворное звание и должность для дам. Заведовала придворным дамским штатом и канцелярией императриц. Впервые обер-гофмейстерина при русском дворе была назначена в 1727 году.

Обер-егермейстер - придворный чин 2-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1736 году. Заведовал императорской охотой.

Обер-камергер - придворный чин 2-ro класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1727 году. Руководил придворными кавалерами (камергерами и камерюнкерами) и представлял членам Императорской Фамилии лиц, получивших право на аудиенцию.

Обер-квартирмейстер - офицер, занимавшийся размещением войск, снабжением их продовольствием, фуражом.

Обер-комендант - начальник крепости; в городах особо назначаемый чиновник или воинский начальник, следивший за порядком и дисциплиной в местных войсках и за назначением караулов.

Обер-комиссар - военный чиновник, ведавший денежным содержанием.

Обер-кригс-комиссар - военный чиновник, ведавший снабжением армии.

Обер-офицерские чины - военные и гражданские чины 9 - 14-го классов по Табели о рангах.

Обер-прокурор - чиновник, руководивший организационной работой департамента Сената; состоял, как правило, в 4-м классе по Табели о рангах; гражданский чиновник, руководивший деятельностью Святого синода.

Обер-сарваер - главный кораблестроитель.

Обер-фискал - должности фискалов учреждены в 1711 году царем Петром 1 для надзора за высшим и местным управлением; во главе их находился обер-фискал при Сенате, при коллегиях - особые фискалы, в провинциях - провинциальные и городовые фискалы. После учреждения должностей прокуроров при коллегиях в 1775 году должности фискалов были упразднены.

Обер-форшнейдер - придворный чин 2-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1856 году («форшнейдер» в переводе с немецкого - разрезатель кушаний).

Обер-церемониймейстер - придворный чин 3-ro класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1727 году. Ведал процедурной стороной придворных церемоний.

Обер-шенк - придворный чин 2-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1723 году, в распоряжении которого находились дворцовые запасы.

Обер-шталмейстер - придворный чин 2-ro класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1726 году, возглавлявший придворную конюшенную часть (императорские конюшни и относившееся к ним хозяйство).

Окольничий - придворный чин и должность в Pycском государстве до начала ХVIII в., второй после боярина чин Боярской думы.

Оружничий - придворная должность, в ведении которой состояло хранение и изготовление царского парадного боевого и охотничьего оружия.

Пяж - особое придворное звание для юношей, обучавшихся в Пажеском корпусе.

Печатник - в Русском государстве хранитель большой и средней государственных печатей.

Плац-майор - помощник коменданта.

Податня у рынды - помощник рынды.

Подкоморий - в Речи Посполитой земское должностное лицо, в обязанности которого входило межевание земель, решение поземельных споров и ведение документации по этому вопросу в какой-либо области.

Подполковник - военный чин 8-го класса по Табели о рангах в пехоте, 6-го класса - в артиллерии и инженерных войсках, 5-го класса - в гвардии до 1798 года. С 1798 года- 7-го класса во всех родах войск, кроме гвардии, где этот чин был ликвидирован. Соответствовал чинам капитана 2-ro ранга, войскового старшины и надворного советника.

Подпоручик - военный чин 13-го класса по Табели о рангах в пехоте, 12-го класса - в артиллерии и инженерных войсках и 10-го класса - в гвардии до 1884 года. В 1884 году - 10-го класса в гвардии и 12-го класса в других родах войск. Соответствовал чинам корнета в кавалерии, хорунжего в казачьих войсках и губернского секретаря в гражданской службе.

Подскарбий - казначей в Речи Посполитой.

Подьячий - чиновник, состоявший в подчинении у дьяка и занимавшийся делопроизводством.

Полицмейстер - начальник городской полиции губернского города. Впервые должность создана в 1718 году в Петербурге (генерал-полицмейстер), в 1722 году - в Москве (обер-полицмейстер). Повсеместно в губернских городах введены в 1782 году Уставом благочиния. Полицмейстер возглавлял управу благочиния, а со 2-й половины Х1Х века- городское полицейское управление.

Полковник - военный чин 6-го класса по Табели о рангах в пехоте, 5-го класса - в артиллерии и инженерных войсках и 4-го класса - в гвардии до 1798 года, а затем 6-го класса во всех родах войск. Соответствовал чинам капитана 1-ro ранга и коллежского советника.

Попечитель учебного округа - чиновник Министерства народного просвещения, состоявший в 3 - 4-м классе по Табели о рангах, управлявший учебными заведениями на подведомственной территории, включавшей несколько губерний. В 1803 все учебные заведения Министерства народного просвещения были разделены в административном отношении на 6 учебных округов; к началу ХХ в. число учебных округов возросло до 12.

Поручик - военный чин 12-го класса по Табели о рангах в пехоте, 10-го класса - в артиллерии и инженерных войсках и 9-го класса - в гвардии до 1798 года, затем 10-го класса во всех родах войск, кроме гвардии, где он остался в 9-м классе. Соответствовал чинам сотника, мичмана и коллежского секретаря.

Посадник - выборное должностное лицо в Новгороде и Пскове. Посадник, представлявший наиболее знатные боярские роды, созывал вече, предводительствовал войсками, укреплял город и пригороды, вел переговоры по вопросам войны и мира.

Постельничий - придворная должность, в обязанности которой входило следить за чистотой, убранством и сохранностью царской постели. Постельничими обычно назначались близкие к царю бояре.

Почетный опекун - почетное звание, приравненное к 3-му классу чинов гражданской службы по Табели о рангах. Установлено в 1798 году для награждения им членов опекунских советов (органов, ведавших благотворительными учреждениями) и давалось дворянам, внесшим крупные пожертвования на благотворительные цели.

Прапорщик - военный чин 14-го класса по Табели о рангах в пехоте, 13-го класса - в артиллерии и инженерных войсках и 12-го класса - в гвардии до 1884 года. С 1884 года переведен в 13-й класс и присваивался офицерам запаса и в военное время.

Предводитель дворянства (губернский, уездный) - представитель дворянства губернии или уезда, избиравшийся соответствующим Дворянским собранием на 3 года (мог быть переизбран), ведавший сословными делами дворянства и занимавший влиятельное место в местной администрации и органах самоуправления. На время исполнения своих обязанностей губернский предводитель дворянства пользовался правами 4-го класса по Табели о рангах, а уездный- 5-ro класса. Прослуживший по выборам в этой должности три срока получал право на этот чин.

Премьер-майор - в 1731 - 1797 гг. верхняя ступень военного чина 8-го класса по Табели о рангах (майора).

Ротмистр - военный чин в кавалерии, до 1884 года - 9-го, а с 1884 года - 8-го класса по Табели о рангах, соответствовал чину капитана.

Рында - царский оруженосец, телохранитель, назначаемый из стольников и стряпчих, почетная стража при приеме послов.

Свита Его Императорского Величества - с начала XIX в. состояла из генералов, адмиралов и офицеров сухопутных и военно-морских сил, особо приближенных к императору и имевших специальное свитское звание (генерал, состоящий при Особе Е.И.В., генерал-адъютант, Свиты Е.И.В. генерал-майор или контр-адмирал, флигель-адъютант), пожалованное им в дополнение к имевшимся у них общевоинским чинам. Пожалование в Свиту Е.И.В. производилось по непосредственному усмотрению императора, причем число лиц Свиты не ограничивалось. В обязанности членов Свиты входило выполнение специальных поручений императора, а также дежурство при императоре в его резиденциях или на церемониях вне их. Важной привилегией дежурных генерал-адъютантов было объявлять устные распоряжения императора.

Свиты Е.И.В. генерал-майор - свитское звание, присваивавшееся лицам, имевшим соответствующий военный чин 4-го класса по Табели о рангах.

Свиты Е.И.В. контр-адмирал - свитское звание, присваивавшееся лицам, имевшим соответствующий военно-морской чин 4-го класса по Табели о рангах.

Свита Е.И.В. по квартирмейстерской части- служба квартирмейстерской части русской армии, преобразованная впоследствии в службу Генерального штаба.

Секунд-майор - в 173 1 - 1797 гг. нижняя ступень военного чина 8-го класса по Табели о рангах (майора).

Сенатор - член правительствующего Сената, созданного в 1711 году как высшее государственное учреждение, а в XIX - начале ХХ вв. действовавшего в качестве высшей судебной инстанции и высшего органа административного надзора. Назначался императором и состоял в чине не ниже 3-го класса по Табели о рангах.

Сотник - командир подразделения (сотни) в русском войске до начала ХVIII в.; военный чин в казачьих войсках, в 1798 - 1884 гг. - 12-го класса, с 1884 года - 10-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам поручика, мичмана и коллежского секретаря.

Спальник - придворный чин в Русском государстве до начала XVIII в. Находился в подчинении постельничего, дежурил в комнате государя, раздевал и одевал его, сопровождал во время поездок. Становой пристав - чиновник уездной полиции, заведывавший в полицейском отношении станом, определенной частью уезда, был подчинен исправнику.

Статс-дама - придворное почетное звание для дам. Звание присваивалось в основном супругам крупных гражданских и военных чинов, большинство из них принадлежали к родовитым дворянским фамилиям, многие являлись кавалерственными дамами (имевшими дамский орден Св. Екатерины). Они не имели никаких определенных обязанностей при дворе, даже могли не принимать участия в придворных церемониях и появлялись при дворе лишь в торжественных случаях. Из статс-дам назначались гофмейстерины и обергофмейстерины.

Статский советник - гражданский чин 5-гo класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам бригадира армии и капитан-командора флота.

Статс-секретарь Е.И.В.- в XVIII в. это звание носили лица, исполнявшие обязанности личных секретарей императора. С середины XIX в.- почетное звание, жалуемое лично императором крупным сановникам гражданского ведомства, как правило, не ниже 3-го класса по Табели о рангах. Имели право передавать устные распоряжения императора.

Стольник - мелкий придворный чин, в обязанности которого входило прислуживать за столом во время пиров и выполнять разнообразные поручения царя. В стольниках начинали службу практически все представители аристократических родов, впоследствии продвигавшиеся до боярских чинов, а также служили незнатные дворяне, для которых чин стольника был вершиной карьеры. Стольники, входившие в ближайшее окружение царя, назывались комнатными.

Стряпчий - мелкий придворный чин, в обязанности которого входило следить за платьем царя и подавать его при облачении. Как и стольники, стряпчие выполняли также различные поручения царя, служили городовыми и полковыми воеводами. Стряпчий с ключом - дворцовый эконом.

Тайный советник - гражданский чин 3-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам генерал-лейтенанта и вице-адмирала.

Титулярный советник - гражданский чин 9-го класса по Табели о рангах. Соответствовал чинам штабс-капитана, штабс-ротмистра, лейтенанта.

Товарищ министра - должность заместителя министра, введенная в 1802 с созданием в России министерств. Состоял, как правило, в 3 - 4-м классе по Табели о рангах. Каждый министр имел одного или нескольких товарищей (заместителей).

Тысяцкий - военачальник, возглавлявший древнерусское городовое ополчение («тысящу»). Позже в Новгороде - выборная должность, помощник посадника; предводительствовал новгородским войском. Флаг-капитан - офицерская должность в эскадре, соответствовавшая старшему адъютанту.

Флигель-адъютант - младшее свитское звание, присваивавшееся штаби обер-офицерам армии и флота. Для флигель-адъютантов существовали льготные условия производства в чины вне зависимости от вакансий. Звание сохранялось за теми, чей чин был не выше чина полковника или капитана 1-го ранга, и при производстве в генеральские чины снималось (зачастую бывший флигель-адъютант, получивший воинский чин генерал-майора или контр-адмирала, зачислялся в Свиту Е.И.В.).

Фрейлина - младшее придворное звание для девиц. При выходе замуж автоматически снималось. Но, несмотря на это, они сохраняли право быть представленными императрице и получать приглашения на балы в Большом зале Зимнего дворца вместе с мужьями, независимо от чина последних.

Церемониймейстер - придворный чин 5-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1743 году. Участвовал в процедуре придворных церемоний.

Чашник - должностное лицо царской администрации, руководившее особым дворцовым учреждением, в ведении которого находились питейные дела, а также пчеловодство; прислуживали царю на званых обедах и праздничных пирах, относились к числу ближайших советников государя.

Шляхтич - дворянин в Речи Посполитой; в ХVIII в. так именовались и российские дворяне.

Штаб-офицерские чины - военные и гражданские чины 6 - 8-го классов по Табели о рангах.

Штабс-капитан - чин офицера пехоты, артиллерии и инженерных войск, в 1797 - 1884 гг. - 10-го класса, а с 1884 года - 9-го класса по Табели о рангах, 8-го класса - в гвардии. Соответствовал чинам штабс-ротмистра, лейтенанта и титулярного советника.

Штабс-ротмистр - чин офицера кавалерии в 1797 - 1884 гг. - 10-го класса по Табели о рангах, с 1884 года - 9-го класса, а в гвардии - 8-го класса. Соответствовал чину штабс-капитана, лейтенанта и титулярного советника.

Шталмейстер - придворный чин 3-го класса по Табели о рангах, впервые введенный в 1773 году и ведавший придворной конюшней, конюхами, экипажами.

Экзекутор - чиновник, ведавший хозяйственной частью учреждения и наблюдавший за внешним порядком в работе канцелярских служителей.

Литература: Щербачёв О.В. // Дворянский календарь: Справочная родословная книга российского дворянства. СПб., 1999; Шепелев. // Л.Е. Чиновничий мир России XVIII – начала XX Века. СПб., 1999; Федорченко Ф. // Дворянские роды, прославившие отечество. М. Олма-Пресс. 2001.