Главная > Pedagogy_book > История рода нарышкиных. Былое России: Нарышкины, дворянский род - история рода, главные представители, родословные Династия нарышкиных

История рода нарышкиных. Былое России: Нарышкины, дворянский род - история рода, главные представители, родословные Династия нарышкиных

В петровское время Нарышкиным принадлежали на территории современной Москвы многочисленные имения, включая Фили , Кунцево , Свиблово , Братцево , Черкизово , Петровское и Троице-Лыково . Их усыпальницей служил Высокопетровский монастырь .

Имя Нарышкиных сохранилось в названии архитектурного направления «нарышкинское барокко ». Это связано с тем, что в этом стиле строились храмы в усадьбах родственников Петра I по матери.

Происхождение и ветви

Происхождение рода весьма туманно. Считается, что благородное происхождение Нарышкиных - от германского племени наристов (норисков; нем. Norisken ), упоминаемого Тацитом в трактате о германцах , было сочинено после брака Натальи Кирилловны с царём (1671). Поскольку на землях этого племени был основан город Эгер с императорским дворцом , Нарышкины приняли герб этого города как фамильный .

Более правдоподобна версия, что родоначальником Нарышкиных был крымский татарин Мордка Кубрат, по прозвищу Нарыш, или Нарышко, выехавший в Москву около 1465 . Согласно официальной родословной его внук Исаак первым носил фамилию Нарышкин . Первый известный по документам Нарышкин - Борис Иванович, был воеводой в походе 1575 года и погиб под Соколом.

Нарышкины возвысились в 1671 году после брака царя Алексея Михайловича с Натальей , дочерью Кирилла Полуектовича Нарышкина . Выбор на Наталью пал благодаря её свойству с царским советником А. С. Матвеевым . Отец царицы, трое из её братьев и четверо более отдалённых родственников были возведены в боярский сан; двое из них, бояре Иван Кириллович и Афанасий Кириллович , сложили голову во время стрелецкого бунта 1682 г.

К старшей линии Нарышкиных, происшедшей от брата царицы Наталии, боярина Льва Кирилловича , принадлежали любимый Екатериной II потешник Лев Нарышкин , его сын Дмитрий Львович и внук Эммануил Дмитриевич (рождённый, возможно, от связи его матери с Александром I). Представители этой линии (традиционно носившие имена «Кирилл», «Александр» и «Лев») не достигали высших степеней ни по военной, ни по гражданской службе, но в императорском дворце считались людьми домашними.

В продолжение XVIII века колоссальное состояние Нарышкиных было растрачено. Только по случаю брака Екатерины Ивановны Нарышкиной с Кириллом Григорьевичем Разумовским было дано приданое в 44 тысячи душ. Этот брак включил Разумовских в число богатейших людей России. Также немалое приданое было дано за двоюродными сёстрами Петра I по случаю их браков с государственным канцлером А. М. Черкасским , кабинет-министром А. П. Волынским , князьями Ф. И. Голицыным , А. Ю. Трубецким и В. П. Голицыным .

Три младшие ветви рода происходят от двоюродных дядей царицы Натальи Кирилловны - Алексея Фомича, Григория Филимоновича и Ивана Ивановича Нарышкиных.

Род Нарышкиных был внесен в VI часть родословной книги Московской, Орловской, С.-Петербургской, Калужской и Нижегородской губерний.

Борьба с Милославскими

Основные представители

  • Полуэкт Иванович Нарышкин, тарусский помещик, погиб при осаде Смоленска в 1633 году.
    • Фёдор Полуэктович , воевода в Архангельске (ум. 1676); женат на Евдокии Хомутовой
    • Кирилл Полуэктович , брат предыдущего; женат на Анне Леонтьевой
      • Наталья Кирилловна , царица, дочь предыдущего
      • Мартемьян Кириллович , её брат, боярин, владелец села Троице-Лыково
      • Лев Кириллович - брат двух предыдущих, боярин, начальник Посольского приказа (1698-1702).
        • Агриппина Львовна, дочь предыдущего, жена государственного канцлера А. М. Черкасского .
        • Александр Львович - её брат, директор Морской академии, президент штатс-конторы, при Петре II лишён чинов и сослан в деревни, при Анне Иоанновне - президент Коммерц-коллегии .
          • Александр Александрович - сын предыдущего, обер-шенк.
          • Лев Александрович - его брат, обер-шталмейстер, один из приближенных Екатерины II.
            • Дмитрий Львович Нарышкин - сын предыдущего, обер-егермейстер, муж Марии Четвертинской , фаворитки императора Александра I
              • Эммануил Дмитриевич (1813-1901) - сын предыдущего, обер-камергер; молва называла его отцом Александра I.
            • Александр Львович - брат Дмитрия, обер-камергер , директор императорских театров, муж Марии Алексеевны Сенявиной
              • Лев Александрович , сын предыдущего, участник Наполеоновских войн , муж Ольги Потоцкой , устроитель дворца на Фонтанке
              • Елена Александровна , жена князя Аркадия Суворова
        • Нарышкин, Иван Львович (1700-34), младший сын Льва Кирилловича, капитан флота; женат на одной из дочерей Кирилла Алексеевича (ниже ).
          • Нарышкина, Екатерина Ивановна (1729-71), дочь предыдущего, богатейшая наследница своего времени, жена графа Кирилла Разумовского .
  • Фома Иванович Нарышкин, брат Полуэкта.
    • Кирилл Алексеевич , его внук, московский генерал-губернатор, первый комендант Санкт-Петербурга ; его именем назван Нарышкинский бастион Петропавловской крепости .
      • Семён Кириллович , генерал-аншеф, посланник в Лондоне, создатель моды на роговую музыку , сын предыдущего.
      • Пётр Кириллович , камергер, брат предыдущего.
        • Михаил Пётрович , сын предыдущего, подполковник, владелец усадьбы Богородское-Воронино .
          • Кирилл Михайлович , его сын, генерал.
          • Михаил Михайлович , брат предыдущего, декабрист.
          • Маргарита , их сестра, вдова генерала Тучкова
        • Павел Пётрович , камергер, сын Петра Кирилловича.
          • Дмитрий Павлович , его сын, камергер.
          • Константин Павлович , брат предыдущего, камергер.
            • Дмитрий Константинович , его сын, камергер.
        • Пётр Пётрович , майор гвардии, сын Петра Кирилловича.
          • Пётр Пётрович , его сын, сенатор и тайный советник.
          • Наталья, сестра предыдущего, жена князя С. Б. Куракина .
          • Екатерина, жена князя В. А. Хованского
  • Филимон Иванович, брат Полуэкта.
    • Матвей - сын предыдущего, стольник, носил шутовской сан первого патриарха «всепьянейшего собора »
    • Григорий , брат предыдущего, боярин, верхотурский воевода.
      • Ирина , дочь предыдущего, жена фельдмаршала И. Ю. Трубецкого
      • Семён , брат предыдущей, генерал-аншеф.
        • Сергей Михайлович , племянник предыдущего, генерал-майор
          • Василий , сын предыдущего, генерал-майор, владелец усадьбы Игнатовское
            • Иван , сын предыдущего, статский советник
                • Александр Алексеевич , внук предыдущего, подольский губернатор
            • Дмитрий , сын Василия Сергеевича, таврический губернатор
                • Кирилл Анатольевич , внук предыдущего, генерал-майор, начальник Военно-походной канцелярии.
  • Иван Иванович, брат Полуэкта.
      • Иван Иванович, его внук, окольничий.
        • Прасковья Ивановна, дочь предыдущего, жена князя С. Д. Голицына .
        • Иван Иванович, комнатный стольник, женат на Анастасии Александровне Милославской.
          • Александр Иванович , его сын, тайный советник, женат на дочери фельдмаршала Н. Ю. Трубецкого
            • Иван , сын предыдущего, обер-церемониймейстер; муж баронессы Екатерины Александровны Строгановой
            • Дмитрий Иванович, двоюродный брат предыдущего, надворный советник; женат на княжне Прасковье Николаевне Долгорукой
              • Иван , его сын, камергер, женат на Варваре Николаевне Ладомирской, дочери графини Е. П. Строгановой . Их дети:
                • Дмитрий , полковник лейб-гвардии Кавалергардского полка.
                • Зинаида , жена князя Б. Н. Юсупова

Титул


За границей Нарышкины, чтобы подчеркнуть свой статус, нередко именовали себя князьями или графами . Эти титулы иногда некритично воспроизводятся и современными авторами . В реальности Нарышкины относились к нетитулованному дворянству, занимая среди этой группы первенствующее положение. Связано это с тем, что пожалование княжеских титулов до правления Павла I носило исключительный характер, а графский титул Нарышкины ввиду своего близкого родства с императорской фамилией принять считали ниже своего достоинства и реального положения:

Нарышкинский клад

27 марта 2012 года в Санкт-Петербурге во время реставрационных работ в особняке Нарышкиных (ул. Чайковского , 29; в 1875 году дом приобрёл Василий Нарышкин, перестройку дома произвёл архитектор Р. А. Гёдике) найден самый крупный в истории Петербурга клад. В частности, в нём оказалось несколько больших сервизов с гербом Нарышкиных . С 4 июня 2012 года 300 самых интересных предметов выставляются в Константиновском дворце . Согласно проведённой оценке, стоимость клада составляет 189 млн руб. На окончательную стоимость клада повлияло то, что все эти предметы объединены принадлежностью к одной семье и коллекция имеет подтверждённый провенанс . Содержимое клада является эталонным с исторической точки зрения: оно даёт представление о быте аристократических семей и о господствующих вкусах той эпохи.

Напишите отзыв о статье "Нарышкины"

Примечания

Источники

  • А. Б. Лобанов-Ростовский . Русская родословная книга . Том 2. СПб, 1895. Стр. 4-18.
  • // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
  • // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
  • Блонский Л. В. Царские, дворянские, купеческие роды России. - М., 2008. - С. 289-291.
  • П. Н. Петров . (1884)
  • (в т.ч. современных)

Отрывок, характеризующий Нарышкины

Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.

На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l"Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь. – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов, – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ, молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C"est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.

Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Моего журнала был помещен комментарий польской публицистки Зофьи Бомбчыньской-Елёнек о польско-русских отношениях. Заголовком этой записи я попытался привлечь внимание к утверждению автора комментария о том, что председатель Государственной думы происходит из старинного русского дворянского рода Нарышкиных. В «Википедии», куда я заглянул, чтобы проверить это утверждение, о благородных предках не было никакого упоминания. Пришлось, как обычно, прибегнуть к помощи Googl"а.

Дом Ганнибалов.

Как оказалось, информации на тему, было немало. Этому способствовало необыкновенное событие , случившееся в марте 2012 г. в Санкт-Петербурге в доме на улице Чайковского, 29. Это здание известно как Дом Ганнибалов, а также особняк Трубецких. Одноэтажный дом был построен в 1779-1780 годах для Абрама Петровича Ганнибала — «арапа Петра Великого». В середине XIX века для новых владельцев — князей Трубецких — дом был перестроен: жена князя Белосельская-Белозерская открыла там свой салон. В середине 70-х годов XIX века новым владельцем участка стал Василий Львович Нарышкин. В советское время особняк был жилым домом, однако инвестор выкупил все жилые квартиры и перевел их в статус нежилых помещений. В ноябре 2009 г. была разрешена реконструкция, здесь планировалось разместить Санкт-Петербургский международный центр сохранения культурного наследия.

Частица обнаруженного клада
Фото пресс-службы ГК "Интарсия"

Во время ремонтных работ в бывшем особняке Нарышкиных-Трубецких был обнаружен клад из парадной серебряной посуды и высших государственных наград дореволюционной России. После того, как история стала достоянием гласности, возник вопрос о праве наследования этой находки дожившими до нашего времени представителями рода Нарышкиных. Одним из них оказалась проживающая в Париже 84-летняя женщина , Наталья Львовна Нарышкина. «Вы знаете, в Париже, как и во всем мире, действительно много Нарышкиных. Ведь это целый дворянский род, потомки которого рассыпаны по всем свету», — рассказала она. В интервью газете «Взгляд» она заявила, что нынешний спикер Госдумы Сергей Нарышкин является дальним родственником прямой наследницы великого рода Натали Нарышкиной. С Сергеем Нарышкиным женщина в первый раз встретилась много лет назад в Санкт-Петербурге, когда мэром города был Анатолий Собчак. «Сейчас меня и его семью связывает теплая дружба», — сказала пожилая дама.
Тем не менее, председатель Госдумы Сергей Нарышкин заявил , что не имеет никакого отношения к кладу, найденному недавно в одном из особняков в Санкт-Петербурге.

Очень аккуратное заявление.

Не менее осторожно выразился Сергей Нарышкин, отвечая на вопросы журналиста издания «Эксперт».

— Сергей Евгеньевич, вы изучаете историю рода Нарышкиных? Поддерживаете какие-то отношения с родственниками в России и за рубежом?

— Изучаю и поддерживаю отношения с теми, кто носит эту фамилию, в том числе и с теми, кто проживает за рубежом.

(…)

— Если не секрет, расскажите, как получилось, что ваши предки после революции остались в России.

— Что касается моей принадлежности к этой фамилии, пройдет время, я углублюсь в архивные материалы и отвечу на этот вопрос.

Мы видим, что в своих высказываниях Сергей Нарышкин крайне осторожен, не подтверждая родство с историческим родом, но и не отвергая такую возможность.

Таким образом, можно сделать вывод, что польская публицистка в своем комментарии утверждает о родстве С. Нарышкника со знаменитым дворянским родом с большей уверенностью, чем сам субъект этого высказывания. Вызывают сомнение и все логические построения, основанные на этом утверждении.

Род Нарышкиных не древен и не знатен. Нарышкины попали в московское боярство лишь в конце XVII в. в связи с женитьбой царя Алексея Михайловича на Наталье Кирилловне Нарышкиной. Однако то, что от этого брака родился Петр I, заставляет нас поближе приглядеться к этому роду. Еще В. О. Ключевский писал, что Петр Великий уродился в Нарышкиных – физически крепких, живых и бойких людей.

Согласно родословной легенде, Нарышкины происходят от «знатной богемской фамилии Нарисци», якобы владевшей городом Егру в Германии. Перед нами попытка облагозвучить типично русскую фамилию, причем весьма неудачно. Этимология Нарышкиных (от Нарышко-Нарыжко) столь же проста, сколь неблагопристойна (желающих получить более подробное представление отсылаю к словарю В. И. Даля).

Нарышкины впервые упоминаются в XV в., когда владели поместьями под Калугой. В Казанском походе 1552 г. был убит Иван Иванович Нарышкин. Его внук, Полуект Иванович, также сложил свою голову в бою – погиб во время Смоленского похода в 1633 г. Сыновья Полуекта, Кирилл и Федор, служили в полках «иноземного строя», т. е. в той части русской армии, которая была организована по европейскому образцу. Обычно в полках иноземного строя служили небогатые дворяне, недаром впоследствии враги царицы Натальи Кирилловны говорили, что в детстве она ходила в лаптях, как простая крестьянка. Но служба в полках иноземного строя оказалась для Нарышкиных счастливой. Федор Полуектович, служивший в чине ротмистра, подружился со своим полковником, Артамоном Сергеевичем Матеевым и женился на племяннице его жены – Евдокии Григорьевны, урожденной Гамильтон. Помимо глубокого ума и большой образованности, Матвеева отличали доброта и сердечность. Он взял на воспитание свою родственницу, Наталью Нарышкину, дочь Кирилла Полуектовича (1623–1691), с тем, чтобы дать ей образование и выдать замуж.

В доме Матвеева Наталью Нарышкину встретил царь Алексей Михайлович. Он был очарован ее красотой, умом и воспитанностью. Уезжая от Матвеева, царь сказал, что сам подыщет жениха его воспитаннице. К тому времени царь овдовел после смерти царицы Марии Ильиничны Милославской. Вскоре объявили смотр невест, на котором Алексей Михайлович, еще раз убедившись в превосходстве Натальи Нарышкиной над сотнями других девушек, избрал ее своей супругой. В последний момент свадьба чуть было не сорвалась – недруги Матвеева подбросили письмо, обвиняющее боярина в колдовстве и приверженности к чернокнижию (тогда к таким обвинениям относились очень серьезно), но все обошлось благополучно. Царь пожаловал Нарышкиных придворными чинами, а в 1672 г. в честь рождения царевича Петра Алексеевича возвел Кирилла Полуектовича Нарышкина и Артамона Сергеевича Матвеева в окольничьи.

Будущее Нарышкиных представлялось самым счастливым: от благополучного союза Натальи Кирилловны с царем родились еще две дочери. Царевич Петр (в противоположность сыновьям царя от первого брака) рос крепким и здоровым ребенком. Матвеев сохранял доверие царя. Но неожиданно судьба нанесла жестокий удар. В ночь с 29 на 30 января 1676 г., проболев всего несколько дней, скончался царь Алексей Михайлович. На престол вступил сын царя от первого брака – Федор, и Милославские (родня первой жены царя) тут же стали теснить Нарышкиных. Матвеева сослали, брата царицы, Ивана Кирилловича, по ложному доносу подвергли пыткам и отправили в ссылку, сослали также Афанасия Кирилловича, Федора Полуектовича и других Нарышкиных.

Царь Федор правил недолго и скончался в 1682 г. Его гроб еще стоял в церкви, а вокруг уже кипела борьба за власть между Милославскими и Нарышкиными. На престол претендовали царевичи – Иван (от первого брака Алексея Михайловича) и Петр. Иван был старше, но болен, слаб глазами и не мог самостоятельно править. Десятилетний Петр, напротив, обладал крепким здоровьем и был развит не по годам. Общим решением патриарха, бояр и московских «всех чинов людей» на престол избрали царевича Петра. Царица Наталья Кирилловна праздновала победу. Матвеев и Нарышкины возвратились из ссылки. Кирилл Полуектович и Иван Кириллович (в 23 года) получили боярство.

Однако Милославские, партию которых возглавляли боярин Иван Михайлович Милославский и старшая сестра царевича Ивана властолюбивая Софья, не дремали. Они нашли удобное орудие для исполнения своих замыслов – московских стрельцов. Забитые и замученные своим начальством, стрельцы подали челобитную, требуя наказать и сменить их полковников. Правительство поспешило исполнить их требования, что лишь подлило масла в огонь. Среди стрельцов стали раздаваться требования сослать неугодных бояр, а Милославские, пользуясь случаем, натравливали их на Нарышкиных и Матвеева, распуская слухи и раздавая деньги.

На рассвете 15 мая 1682 г. среди стрельцов поднялся крик, будто Нарышкины удушили царевича Ивана. Развернув знамена, полки под барабанный бой пошли в Кремль. Патриарх и царица Наталья Кирилловна вывели на дворцовое крыльцо царевичей – Ивана и Петра, показывая, что оба сына царя Алексея живы. Толпа затихла, но заговорщики стали кричать, чтобы им выдали Матвеева и Нарышкиных, потому что они все равно погубят царевича Ивана. Тогда к стрельцам вышел Матвеев. Своим обаянием он так подействовал на мятежников, что стрельцы, слушая его, притихли. Но только Матвеев умолк и возвратился во дворец, как боярин князь М. Ю. Долгоруков стал кричать на стрельцов и гнать их обратно в полки. Этого стрельцы не стерпели, схватили Долгорукова и, кинув на копья, полуживого изрубили бердышами.

Кровь замутила разум толпы. Стрельцы казнили Матвеева и ворвались во дворец. Афанасия Кирилловича Нарышкина нашли под престолом дворцовой церкви и убили прямо на паперти. Ивана Фомича Нарышкина убили в своем доме. Другие Нарышкины спрятались во дворце. Но на следующий день явились стрельцы, требуя выдать Ивана Кирилловича Нарышкина, которого ненавидели больше других.

Царице пришлось выдать Ивана. Горестным было их расставание, но бояре не дали Наталье долго прощаться с братом. «Сколько вам, государыня, не жалеть, отдавать вам его нужно будет, а тебе, Ивану, отсюда скорее идти надобно, иначе нам всем за одного тебя погубленными быть», – поторопил царицу и Нарышкина боярин князь Яков Одоевский, сам едва ли не стуча зубами от страха. Иван Нарышкин исповедался, причастился и соборовался. Взяв икону Божией Матери, он вышел к стрельцам, которые повели его на пытку. Не добившись от Нарышкина самооговора в злых умыслах против царевича Ивана, стрельцы изрубили его бердышами. Остальные Нарышкины были сосланы в Сибирь и отдаленные города, а отец царицы насильственно пострижен в монахи с именем Киприана и отправлен в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь.

Властвование царевны Софьи, правившей от имени царей Ивана и Петра, длилось семь лет. Петр, достигнув совершеннолетия, отстранил сестру от власти и заточил ее в монастырь. Нарышкины вернулись из ссылки, и один из братьев царицы, Лев Кириллович (1664–1705), получил боярство и стал главой Посольского приказа. В это время Петр гораздо более интересовался воинскими потехами, передав бразды правления матери и ее родственникам. Лев Кириллович на столь ответственном посту оказался не на высоте. Заносчивый и самолюбивый, приверженный к пьянству, он проводил много времени в интригах. Врагами Льва Нарышкина были дядька Петра – князь Б. А. Голицын, потом родня первой жены царя – Лопухины. В 1694 г. умерла царица Наталья Кирилловна, и влияние Льва Кирилловича пошатнулось. В конце концов Петр отстранил дядю от управления, передав посольские дела известному дипломату, боярину и адмиралу Федору Алексеевичу Головину.

С именем Л. К. Нарышкина связаны важнейшие перемены в русском искусстве. В своей подмосковной вотчине – селе Фили – он возвел в 1690–1693 гг. церковь Покрова – великолепный памятник московского барокко, называемого также нарышкинским барокко. Другие подобные ей постройки возводились и в других нарышкинских вотчинах, а также в родовой усыпальнице Нарышкиных – московском Высоко-Петровском монастыре. Нарышкинское барокко отличается многоярусностью храмовых построек, пышным белокаменным декором, затейливым и стройным орнаментом во внешнем и внутреннем оформлении. Сочетая западноевропейские и русские художественные элементы, нарышкинское барокко типично для конца XVII в. – времени раздумий и выбора пути, по которому пойдет европеизация и модернизация России.

Несмотря на удаление от дел Л. К. Нарышкина, его потомки и родственники продолжали занимать видное положение при дворе. Сыновья Льва Кирилловича, Александр (1694–1746) и Иван (1701– 1734), по указу Петра I обучались морскому делу за границей. По возвращении Александр Львович был назначен директором Морской академии (1721), был президентом Штабс-конторы (1725) и Камер-коллегии (1726). Петр I любил и уважал кузена, дружески называя его Львовичем.

С Петром II Александр Львович не ужился – на правах родственника он не раз делал молодому императору внушения за праздность и приверженность к развлечениям и охоте. Результат не заставил себя ожидать: Нарышкина сослали в его имение, где он пробыл до воцарения Анны Иоанновны. При Анне Иоанновне Нарышкин возглавлял Коммерц-коллегию и Дворцовую строительную канцелярию и дослужился до чина тайного советника. Елизавета Петровна также отличала Александра Нарышкина, пожаловав ему высшую награду России – орден святого Андрея Первозванного.

Сестра А. Л. и И. Л. Нарышкиных, Аграфена Львовна (ум. 1709), была первой женой князя Алексея Михайловича Черкасского (см. очерк о князьях Черкасских).

Сын Александра Львовича, Лев Александрович (1733–1799), прославился своим остроумием и светским блеском. В 1751 г. его назначили камер-юнкером ко двору наследника престола, великого князя Петра III, и его супруги Екатерины Алексеевны. К этому времени относится его сближение с Екатериной II. «Это был человек самый странный, какого когда либо я знала, – пишет императрица в своих записках. – Никто не заставлял меня так смеяться, как он. Это был шут до мозга костей, и если бы он не родился богатым, то мог бы жить и наживать деньги своим необыкновенным комическим талантом. Он был вовсе не глуп, многому наслышался, но все слышанное чрезвычайно оригинально располагалось в голове его. Он мог распространяться в рассуждении обо всякой науке и обо всяком искусстве как ему вздумается, употреблял технические термины, говорил непрерывно четверть часа и более, но ни он сам, ни его слушатели не понимали ни слова из его речи, хотя она текла как по маслу, и обыкновенно оканчивалась тем, что все общество разражалось смехом».

Между Екатериной II и Львом Нарышкиным, ставшим после ее воцарения обер-шталмейтером, существовали тесные дружеские отношения, продолжавшиеся вплоть до самой кончины императрицы. Нарышкин постоянно сопровождал Екатерину II во время поездок, составлял ей компанию во время вечерней игры в карты, принимал государыню в своем доме. Беседы с остроумным вельможей доставляли императрице большое удовольствие, хотя она не упускала случая подшутить над слабым образованием Нарышкина. В одном из писем к французскому философу Ф. М. Гримму Екатерина II сообщала: «Вы непременно должны знать, что я до страсти люблю заставлять обер-шталмейстера говорить о политике, и нет для меня большего удовольствия, как давать ему устраивать по-своему Европу».

Редкие размолвки между императрицей и Нарышкиным, благодаря комическому таланту Льва Александровича, завершались для него благополучно. Мемуаристы описывают следующий случай. Однажды Екатерина ехала из Петербурга в Царское Село, и в дороге у кареты отвалилось колесо. Императрица выглянула из кареты и сказала: «Уж я Левушке вымою голову». Нарышкин по своей должности был обязан следить за исправностью императорского экипажа. Нарышкин выпрыгнул из экипажа, добрался до въезда в Царское Село, вылил себе на голову ведро воды и стал ждать императрицу. Подъехав к Царскому Селу и увидев Нарышкина в таком виде, Екатерина II спросила: «Что ты это, Левушка?» – «А что, матушка! Ведь ты хотела мне вымыть голову. Зная, что у тебя и без моей головы много забот, я сам вымыл ее!»

Как и другие представители рода, Лев Нарышкин был большим знатоком прекрасного. Он разыскивал литераторов, художников и музыкантов, чтобы украсить ими светское общество, был щедрым меценатом и ценителем талантов. Как истинный русский барин, Нарышкин жил открыто и хлебосольно. Дверь его дома, по образному выражению Грибоедова, всегда была «отперта для званых и незваных». Ежедневно стол накрывался на пятьдесят и более персон, а многих из гостей хозяин не знал даже и по фамилии. Гостеприимный петербургский дом Льва Нарышкина на Мойке воспел Г. Р. Державин:

Где скука и тоска забыта,

Семья учтива, не шумна,

Важна хозяйка, домовита,

Досужа, ласкова, умна,

Где лишь приязнью, хлебосольством

И взором ищут угождать…

Старший сын Л. А. Нарышкина, Александр Львович (1760–1826), унаследовал отцовское остроумие, живость характера и приветливость. Его шутки и каламбуры долго ходили в обществе. Как-то раз на параде в Пажеском корпусе инспектор корпуса споткнулся и упал на барабан. «Вот в первый раз наделал столько шуму в свете», – заметил Нарышкин. Когда прусский принц гостил в Петербурге, во все время его пребывания шел дождь. Александр I высказал по этому поводу сожаление. «По крайней мере, – отвечал Нарышкин, – принц не скажет, что Ваше Величество его сухо приняли».

Как и его отец, А. Л. Нарышкин был тонким ценителем изящного. В 1799– 1819 гг. он возглавлял Дирекцию императорских театров. Эпоха управления Нарышкиным императорскими театрами считается важной эпохой в развитии российского театрального искусства. Он оказывал покровительство актерам, устраивал спектакли в своем петербургском доме. Немало было сделано Александром Львовичем и для развития музыкального искусства.

В нарышкинском доме часто устраивались вполне профессиональные концерты («петербургские серенады») роговой и духовной музыки. В течение летних месяцев каждый вечер крепостные музыканты нарышкинского ансамбля играли, разъезжая по Неве перед дворцом своего барина на Английской набережной.

Младший брат Александра Львовича, Дмитрий Львович (1764–1838), был не менее известен, однако слава его имела несколько иной, более скандальный характер. По отзыву мемуариста Ф. Ф. Вигеля, Нарышкин был «прекрасным мужчиной истинно аристократической наружности». Он также прославился как хлебосол и меценат, содержал уникальный ансамбль роговой музыки. Однако многие гости гостеприимного нарышкинского дворца, взирая на золоченые рога, в которые трубили музыканты этого ансамбля, вероятно, с трудом удерживались от мысли о других, не менее роскошных рогах, украшавших голову самого хозяина дома.

Женой Нарышкина была первая красавица Петербурга – княжна Мария Антоновна Святополк-Четвертинская (из польско-литовского княжеского рода, восходившего к Рюрику). Современники находили красоту Марии Нарышкиной «до того совершенной, что она казалась неестественною, невозможною». Ее воспевал Г. Р. Державин. Нарышкина позволяла себе появляться в свете в «простом креповом платье», украшенном одной лишь гирляндой незабудок на черных волосах. Дивная прелесть Марии Антоновны, которую современники сравнивали с образами Рафаэля, пленила императора Александра I еще в ту пору, когда он был наследником престола. Эта привязанность продолжалась несколько лет и особо не скрывалась в свете. «О взаимной любви ее (Нарышкиной. – С. Ш. ) с императором Александром, – писал Ф. Ф. Вигель, – я не позволил бы себе говорить, если бы она для кого-нибудь оставалась тайной». Мария Антоновна стала матерью детей императора – дочери Софьи (1808–1824) и сына Эммануила (1813– 1902). Смерть Софьи Нарышкиной, молодой девушки, посватанной за графа Андрея Шувалова, глубоко огорчила императора Александра I. Не менее горевал и жених, лишившийся столь блестящей партии.

Таким образом, положение Нарышкина в свете было весьма двусмысленным, что нашло отражение в знаменитом анонимном пасквиле, полученном А. С. Пушкиным. Вспомним, что пасквиль представлял из себя диплом на звание члена «светлейшего ордена рогоносцев», великим магистром которого именовался Дмитрий Львович Нарышкин.

Вместе с тем Д. Л. Нарышкин известен и как щедрый благотворитель. Владелец 25 тысяч крепостных, в 1812 г. он обязался выплачивать ежегодно по 20 000 рублей в казну до тех пор, пока неприятель не покинет пределы России. Правда, как известно, более года Наполеон I в России не задержался. Меценатство и «щедрое барское житье» истощили богатство Д. Л. Нарышкина, и над его именем была учреждена опека.

Однако сын Марии Антоновны, Эммануил Дмитриевич Нарышкин, благодаря заботам Александра I, сохранил огромное состояние, которое щедро жертвовал на нужды просвещения. На его средства открыт Учительский институт в Тамбове, Общество для устройства народных чтений с библиотекой, читальней и музеем, помещавшееся в большом каменном доме, переданном им в собственность того же города Тамбова. Приверженность Э. Д. Нарышкина к Тамбову объясняется тем, что родовые нарышкинские земли еще с конца XVII в. находились в Тамбовской губернии. До наших дней сохранило память об Э. Д. Нарышкине название села Эммануиловка в Шацком районе, современной Рязанской области (ранее – в составе Тамбовской губернии). Народ, о просвещении которого так заботился Э. Д. Нарышкин, по-своему отблагодарил мецената: его восьмидесятилетняя вдова, Александра Николаевна (урожденная Чичерина, сестра философа и юриста Б. Н. Чичерина и тетка советского наркома Г. В. Чичерина), была расстреляна в Тамбове в 1919 г.

Вернемся к старшей линии Нарышкиных. Александр Львович Нарышкин от брака с дочерью адмирала А. Н. Синявина Марией Алексеевной (1762–1822), любимой фрейлиной Екатерины II, оставил двух сыновей, носивших родовые имена Льва и Кирилла.

Лев Александрович (1785–1846) уже в 14 лет получил высокое придворное звание камергера, затем вступил на военную службу в лейб-гвардии Гусарский полк. За участие в войне против Наполеона в 1806–1807 гг. он был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». В Отечественной войне 1812 г. Л. А. Нарышкин сражался под Смоленском и Бородином, затем был отправлен в Москву парламентером к Наполеону. Целью посольской миссии Нарышкина было предотвратить уничтожение французами Московского Кремля. Не посчитавшись с тем, что Нарышкин был посланником, французы при отступлении из Москвы взяли его в плен, но во время одной из лихих атак на остатки «великой армии» казаки освободили Льва Александровича. Впоследствии Л. А. Нарышкин участвовал во всех крупных сражениях 1813–1814 гг.

Младший брат Л. А. Нарышкина, Кирилл Александрович (1786–1838), служил при дворе, пользовался большим влиянием и достиг званий действительного камергера, члена Государственного совета и обер-гофмейстера. От него продолжилась старшая линия Нарышкиных, тесно связанная с двором и императорской фамилией. Сын К. А. Нарышкина, Лев Кириллович (1809–1855), отличился храбростью во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. и в подавлении польского восстания 1831 г. Сын последнего – Василий Львович (1839–1909) – известен как коллекционер живописи, произведений декоративно-прикладного искусства, оружия. Свое собрание он преподнес в дар императору Александру II. Дочь К. А. Нарышкина, Александра Кирилловна (1817–1856), в замужестве графиня Воронцова-Дашкова, восхищала своей красотой М. Ю. Лермонтова (о ней поэт пишет: «Как мальчик кудрявый, резва, нарядна, как бабочка летом…») и И. С. Тургенева.

Последним видным представителем этой линии при дворе был церемониймейстер Кирилл Васильевич Нарышкин (1877–1950), правнук К. А. Нарышкина. Он был женат на Вере Сергеевне Витте, приемной дочери видного государственного деятеля эпохи Николая II – графа С. Ю. Витте. К. В. Нарышкину удалось спастись во время революционных событий и эмигрировать. Его род продолжается до наших дней. В Париже живет внучка К. В. Нарышкина – Наталья Львовна Нарышкина (род. 1928).

Боковые ветви рода дали немало видных представителей. Любопытной фигурой был стольник Матвей Филимонович Нарышкин (ум. 1692), двоюродный брат Кирилла Полуектовича. Он играл роль первого патриарха шутовского «Всепьянейшего собора» при молодом Петре I и носил имя патриарха Милака. Сохранился портрет М. Ф. Нарышкина, изображающий его в этом странном виде. Со старинного полотна на нас смотрит крупный старик с окладистой бородой, одетый в простую рубаху и опирающийся на деревянный посох. На портрете заметны родовые нарышкинские черты – жгучие черные глаза и черные волосы, пробивающиеся сквозь седину. Весь облик «патриарха» исполнен вовсе не шутовского величия. Можно только догадываться, что заставляло М. Ф. Нарышкина, обладавшего, судя по портрету, незаурядной нравственной силой и энергией, играть столь незавидную и сомнительную роль.

Значительной фигурой при Петре I являлся Кирилл Алексеевич Нарышкин (ум. 1723), троюродный брат царицы Натальи Кирилловны. Он участвовал в Азовских походах 1695–1696 гг., находился на воеводстве в Пскове в 1697–1699 гг. и принимал участие в строительстве Петропавловской крепости, ставшей ядром будущей столицы империи – Санкт-Петербурга (1703). Кирилл Алексеевич руководил строительными работами на одном из бастионов крепости, названном впоследствии в честь него Нарышкинским. В течение шести лет Нарышкин исполнял должность обер-коменданта в Пскове и Дерпте (1704–1710), а затем в 1710–1716 гг. был первым комендантом Санкт-Петербурга. Из новой столицы К. А. Нарышкина перевели управлять старой. На посту московского губернатора (1716–1719) Нарышкин способствовал развитию московской промышленности, при нем построены новые кирпичные заводы, парусная фабрика на Клязьме, суконная мельница на Москве-реке, для которой специально построили плотину у Всехсвятского моста. В 1718 г. он являлся членом суда по делу царевича Алексея и, наряду с другими, подписал смертный приговор царевичу.

Сын К. А. Нарышкина, Семен Кириллович (1710–1775), получил образование за границей. В день вступления на престол императрицы Елизаветы Петровны он получил звание камергера, затем выполнял миссию чрезвычайного посланника в Англии, а по возвращении был назначен гофмаршалом наследника престола – великого князя Петра Федоровича, будущего Петра III. При Петре III и Екатерине II его карьера развивалась успешно: он получил одну за другой должности гофмаршала и обер-егермейстера, к концу жизни был генерал-аншефом и кавалером ордена св. Андрея Первозванного.

Он считался первым щеголем своего времени. В день бракосочетания Петра III Семен Кириллович выехал в карете, украшенной зеркалами как внутри, так и снаружи. В то время зеркала делались из серебра и очень дорого стоили. Кафтан Нарышкина был вышит серебряной нитью, а на спине вышито дерево, ветви и листья которого расходились по рукавам.

Как и многие из Нарышкиных, Семен Кириллович был заядлым театралом. Он содержал прекрасный домашний театр и оркестр роговой музыки. 8 декабря 1774 г. в присутствии Екатерины II в нарышкинском театре поставили оперу «Альцеста», сочиненную А. П. Сумароковым. После оперы зрители смотрели балет «Диана и Эндимион», поставленный более чем роскошно – на сцене даже бегали живые олени.

Внучатый племянник С. К. Нарышкина – Михаил Михайлович (1798–1863) – служил в лейб-гвардии Московском полку, затем в Измайловском и Тарутинском. Он был членом тайных обществ с 1818 г., участвовал в подготовке восстания в Москве в декабре 1825 г. Осужденный на каторжные работы сроком на восемь лет, Нарышкин отбывал наказание на Петровском заводе. В 1833 г. он отбыл на поселение в Курган, откуда переведен рядовым в действующую армию на Кавказ. В боях с горцами Нарышкин неоднократно отличился и был произведен в офицеры. В 1844 г. он вышел в отставку с чином прапорщика и поселился в Тульской губернии, не имея права свободного выезда, однако от тайного надзора бывший декабрист был освобожден. Умер он уже в эпоху Александра II, получив по амнистии свободу от всех ограничений.

Женой М. М. Нарышкина стала дочь генерала и героя Отечественной войны 1812 г. графа Петра Петровича Коновницына Елизавета Петровна (1802–1867), которая последовала за своим мужем в Сибирь. Братья Е. П. Нарышкиной, Иван и Петр Петровичи, также причастны к восстанию декабристов, а старший брат самого Нарышкина – Кирилл Михайлович (1785–1857) – женат на сестре декабриста А. Н. Сутгофа.

Выдающейся личностью была сестра Михаила Михайловича – Маргарита Михайловна (1782–1852), в замужестве Тучкова. Вдова героя 1812 года генерал-майора Александра Алексеевича Тучкова (1778–1812), погибшего в Бородинском сражении, она основала в память о муже на месте его гибели Спасо-Бородинский монастырь, приняла монашество с именем Марии и стала настоятельницей монастыря.

Нельзя не сказать и о Варваре Александровне Нарышкиной (1834–1913), дочери штабс-капитана Александра Михайловича, брата Михаила Михайловича и Маргариты Михайловны. Мать Варвары Александровны, Александра Васильевна (урожденная Беклемишева), рано умерла, и девочка осталась на попечении горячо любившей ее тетки – княгини Евдокии Михайловны Голицыной. Часто посещала в Спасо-Бородинском монастыре другую тетку – игуменью Марию. По словам биографа, «ее пленяло все возвышенное и прекрасное, в ней соединялось изящество с простотой, достоинство со смирением, сила воли с уступчивостью, глубокое благочестие со светской жизнерадостностью. Словом, это был своего рода тип русской женщины, идеал мирянки-христианки». Ее мужем был князь Петр Николаевич Туркестанов (1830–1891), потомок грузинских князей – «умный, серьезный, благородный, он обладал, кажется, еще более мягким сердцем и изысканно-утонченной деликатностью». Старший сын этой прекрасной четы – князь Борис Петрович (1861–1934), в монашестве Трифон (с 1889) – выдающийся церковный деятель и знаменитый московский проповедник 1920–1930-х гг. Его облик запечатлен на полотнах П. Д. Корина «Митрополит Трифон» и «Русь уходящая».

Известен как видный дипломат Семен Григорьевич Нарышкин (ум. 1747), сын боярина Григория Филимоновича, и троюродный брат царицы Натальи. Он получил образование в Вене и Берлине в самом конце XVII в., затем неоднократно отправлялся с различными дипломатическими миссиями в Австрию, Пруссию, Флоренцию и Англию. За участие в деле царевича Алексея С. Г. Нарышкин был выслан в свои деревни. После смерти Петра I он возвратился из ссылки, служил при дворе, получил чин полного генерала и орден святого Александра Невского.

Внучатый племянник С. Г. Нарышкина, Василий Васильевич (р. 1738), прославился весьма своеобразно. Вместе с братьями, Семеном (1731 – до 1800) и Алексеем (1742–1800), известными литераторами и друзьями Д. Дидро, Василий Васильевич входил в литературный кружок Н. И. Новикова при Московском университете. Он внимательно следил за либеральными веяниями в начале царствования Екатерины II (оба его брата были членами Комиссии для составления Нового уложения), но разочаровался в них. Тогда Нарышкин решил создать справедливое общественное устройство самостоятельно. В 1774 г. он добился назначения на должность начальника над Нерчинскими заводами в Забайкалье и принялся за осуществление коренных социальных преобразований. Он запретил чиновникам владеть землями, отсрочил сбор подушной подати, разрешил крестьянам подрабатывать, перевозя руду, и увеличил оплату за эти работы, учредил на местах институт судей, избираемых из крестьян. Принялся Нарышкин и за создание собственных вооруженных сил: сформировал из крещеных тунгусов эскадрон, привлек в свою армию яицких казаков и, взяв казенную артиллерию и припасы, повел свое войско против иркутского губернатора, по дороге привлекая к себе новые толпы сторонников. Закончил Нарышкин плачевно – был арестован и осужден в 1777 г. по обвинению в мятеже.

Любопытной личностью был четвероюродный племянник царицы – Иван Иванович Нарышкин (1668–1735). Несмотря на возвышение рода при Петре I и активное участие его родни в преобразовательной деятельности великого реформатора, Иван Иванович являлся ярым приверженцем старины. После смерти Петра I он испросил дозволение именоваться старинным чином комнатного стольника вместо действительного камергера. Женился он также вопреки семейным традициям и пристрастиям – на Анастасии Александровне Милославской (1700–1754), представительнице семьи злейших врагов Нарышкиных.

Внук И. И. Нарышкина, Иван Александрович (1761–1841) – сенатор, обер-камергер и обер-церемониймейстер, так же как и многие из Нарышкиных, прославился как меценат и меломан, он сам играл на скрипке на домашних концертах, посетителем которых был император Александр I. В воспоминаниях Е. П. Яньковой Нарышкин описывается как «небольшого роста, худенький и миловидный человек, очень учтивый в обращении и большой шаркун. Волосы у него были очень редки, он стриг их коротко и как-то особенным манером, что ему очень шло; был большой охотник до перстней и носил прекрупные бриллианты». По поводу прически И. А. Нарышкина следует сказать, что в екатерининскую и павловскую эпохи большинство мужчин носили длинные волосы, собирая их сзади в косу. Многие екатерининские щеголи (например, вышеупомянутый А. Л. Нарышкин) не расставались с косами даже при Александре I, когда это смотрелось уже забавным пережитком старины. Он женился на красавице баронессе Екатерине Александровне Строгановой (1769– 1844), тетке Н. Н. Гончаровой. Наталья Николаевна, уже в пору своего замужества, вместе с А. С. Пушкиным навещала тетку в ее московском доме на Пречистенке.

Старший сын И. А. и Е. А. Нарышкиных, Александр, видный и красивый молодой офицер, подававший большие надежды, обладал живым и вспыльчивым нравом. Во время карточной игры он поссорился со знаменитым бретером графом Ф. И. Толстым-Американцем и был убит им на дуэли (1809). Другой сын Ивана Александровича, Григорий Иванович (1790–1835), участвовал в Отечественной войне 1812 г. От брака с княжной Анной Васильевной Мещерской Григорий Иванович оставил сына, коллежского секретаря Александра Григорьевича (1818– 1855). Последний скончался в молодых годах, и его вдова Надежда Ивановна (урожденная Кнорринг; 1825–1895) покинула Россию; вместе с дочерью перешла в католичество и вышла замуж вторым браком за Александра Дюма-сына.

С именем Надежды Ивановны Нарышкиной – рыжеволосой красавицы и светской львицы – связана загадочная и драматическая история. Нарышкина была возлюбленной драматурга Александра Васильевича Сухово-Кобылина. В 1851 г. родилась их дочь Надежда, впоследствии удочеренная Сухово-Кобылиным. В то же время Сухово-Кобылин был женат гражданским браком на француженке Луизе Симон-Деманш.

Поздней осенью 1850 г. Луиза Симон-Деманш была обнаружена мертвой за одной из московских застав. Следствие установило, что молодая женщина умерла от раны, нанесенной ей тупым предметом по горлу. Эта смерть взволновала светское общество. Пошли слухи, что Сухово-Кобылин, желая развязать себе руки, убил свою любовницу, устраивавшую ему сцены ревности. Драматург был арестован и долгие годы провел под следствием. Нарышкина удалилась из Москвы.

В ходе расследования полиция установила, что убийцами являлись крепостные слуги Луизы Симон-Деманш, намеревавшиеся ограбить свою госпожу. Сухово-Кобылин был освобожден и оправдан. Однако и современники, и многие литературоведы полагали, что Сухово-Кобылин подкупил крепостных и они взяли всю вину на себя. Лишь исследования последних лет полностью оправдывают драматурга.

Сестра А. Г. Нарышкина, Надежда Григорьевна (1820–1874), также переселилась во Францию и основала в Париже общину сестер милосердия.

Нарышкины пострадали во время революции и Гражданской войны. Штабс-капитан лейб-гвардии Преображенского полка Петр Алексеевич Нарышкин расстрелян спустя два месяца после большевистского переворота – в декабре 1917 г. Тогда же погиб и подпоручик этого же полка – С. Г. Нарышкин. В 1927 г. по ложному обвинению в монархическом заговоре в Москве расстрелян бывший офицер Черниговского гусарского полка Борис Александрович Нарышкин (р. 1884). Б. А. Нарышкин был реабилитирован в 1992 г. О судьбе Александры Николаевны Нарышкиной, вдовы Э. Д. Нарышкина, уже говорилось выше.

Некоторым из членов этого рода удалось эмигрировать. Участник Белого движения, ротмистр лейб-гвардии Уланского полка Кирилл Дмитриевич Нарышкин, эмигрировал во Францию, где умер уже после 1963 г. Такая же судьба постигла и ротмистра лейб-гвардии Гусарского полка Льва Васильевича Нарышкина (ум. 1931). Эмигрировал также Кирилл Анатольевич Нарышкин (1868–1924), друг детства Николая II, флигель-адъютант и начальник Военно-походной канцелярии Его Императорского Величества.

И все же род Нарышкиных уцелел в Советской России. Ныне ветвь этого рода продолжается в нашем Отечестве. Другие представители фамилии живут в США, Южной Африке и Израиле.

Завершая рассказ о Нарышкиных, приведем цитату из работы современного историка рода Д. В. Сизоненко, верно характеризующую основной характер этой аристократической фамилии: «…Все свое значение они черпали из родства, связавшего их с основателем новой России, и олицетворяли собой праздничную сторону юной столицы: веселую роскошь быта, щедрую и легкомысленную расточительность, изящную утонченность вкуса, предупредительное, как бы естественное приноровление к веяниям двора. Ни одного военачальника, крупного дипломата за два века не выдвинула эта семья, но в то же время не запятнала себя ни лихоимством, ни жестокостью, ни даже высокомерным обращением с теми, кто стоял ниже. Неизменная милость сменявших друг друга монархов и монархинь поставила их на равную ногу со старыми и влиятельными княжескими и боярскими родами».


| |

Нарышкины - старинный дворянский род, который в допетровские времена считался мелкопоместным. Представители его высоких должностей не занимали. Что изменилось после воцарения Петра? Из школьного курса истории многим известно, что одной из представительниц это дворянского рода была мать великого русского реформатора.

Мелкопоместный дворянин - это аристократ, владеющий небольшими земельными угодьями. Однако Нарышкиным уже в XVII столетии принадлежали многочисленные московские имения, в том числе Кунцево, Фили, Братцево, Свиблово, Черкизово, Петровское, Троице-Лыково. Это были далеко не последние люди даже в допетровские времена. Существует такое понятие, как "нарышкинское барокко", обозначающее определенное направления в архитектуре, которое получило распространение во второй половине XVII века.

Крымский татарин Нарыш

О том, когда появились первые Нарышкины, точных сведений нет. Есть версия, что основали этот русский дворянский род представители германского племени, которых упоминает в своем труде древнеримский историк Тацит. Правда, скорее всего, эта теория возникла после того, как царь венчался с Натальей Кирилловной Нарышкиной.

Есть и более правдоподобная версия. Основоположником рода был Мордка Кубрат - крымский татарин, имевший прозвище Нарыш. Этот человек приехал в Москву в шестидесятые годы XV века. Как это нередко происходило в былые времена, прозвище со временем трансформировалось в фамилию. Внук Мордки Кубрата уже назывался Нарышкиным. Князем он не был. Более того, представители этого рода не были удостоены титула и позже.

Возвышение Нарышкиных

В 1671 году Наталья Кирилловна стала женой Алексея Михайловича — русского царя, прозванного за свой относительно спокойный нрав Тишайшим. Мать Петра была дочерью Кирилла Полиектовича Нарышкина - воеводы, ставшим боярином лишь после ее замужества. Но тот, кто внезапно возвышался, в средневековой Руси так же быстро мог оказаться в опале. Братья Натальи, унаследовавшие от отца боярский сан, были казнены после Стрелецкого бунта.

В роду Нарышкиных самыми распространенными мужскими именами стали Александр, Лев, Кирилл. С начала XVIII века носители этой фамилии пользовались привилегиями. Так, Лев Нарышкин, двоюродный брат Петра Первого, был одним из приближенных Екатерины II, исполнял роль массовика-затейника - организовывал торжества, праздники, пикники, в чем, как утверждают историки, имел необыкновенный талант. Представители этого рода редко достигали высот в военной или гражданской службе, но всегда занимали почетные места в Императорском дворце.

В XVIII столетии большая часть состояния Нарышкиных была растрачена. Однако выгодный брак спас положение. Кирилл Разумовский женился на Екатерине Нарышкиной. Было выдано из казны немалое приданое. Разумовский стал одним из богатейших людей в стране.

Борьба с Милославскими

После смерти Алексея Михайловича на трон взошел его сын. Он был болезненным, бояре понимали, что проживет недолго. И по своему обыкновению развернули борьбу за власть. По одну сторону баррикад были Нарышкины, по другую - Милославские.

Фактическим правителем стал Артамон Матвеев. Пока он был у власти, Нарышкины оставались в фаворе. Однако Милославским удалось добиться отправки Матвеева в ссылку. После этого родственникам Натальи Кирилловны пришлось тоже удалиться. Правда, на некоторое время они снова возвысились - после смерти молодого царя и до Стрелецкого бунта. Но временное возвышение продолжалось не более двух недель.

Лучшие времена в истории Нарышкиных начались после свержения Софьи. Теперь они имели неограниченное влияние на дела государства.

Титул

Кем были Нарышкины - князьями или графами? У них не было никакого титула. Князьями Нарышкины называли себя за границей, где оказались после революции. Нетитулованные дворяне таким образом придавали себе значимости.

Как уже было сказано, Нарышкины приобрели особое положение уже при Петре Великом. Царь жаловал княжеский титул в исключительных случаях. Что же касается графского, то его принимать дворяне, имевшие близкое родство с императорской фамилией, считали ниже своего достоинства. В одной из книг, посвященных представителям этого аристократического рода, сказано: ниже Александра Меньшикова, получившего в 1705 году титул князя, Нарышкины быть не хотели.

Наталья Кирилловна

Мать Петра I воспитывалась в московском доме боярина Артамона Матвеева. Здесь ее и увидел впервые Алексей Михайлович. После смерти мужа для Натальи Кирилловны наступили непростые времена. Развернулась борьба между Нарышкиными и Мстиславскими, завершившаяся не в пользу первых.

Однако влияние Натальи Кирилловны на сына было значительным. Об этом свидетельствует переписка Петра Великого с матерью.

Александр Львович

Этот Нарышкин жил в первой половине XVIII века. Александр Львович был государственным деятелем, возглавлял Морскую академию. Петру Великому он приходился двоюродным братом. После того как на престол взошла Елизавета Петровна, Александр Львович вошел в состав следственной комиссии над Минихом, Остерманом, Головкиным.

Кирилл Алексеевич

Точная дата рождения этого представителя старинного дворянского рода неизвестна. Предположительно, Кирилл Алексеевич родился в 1670 году. С 1716-го он занимал должность московского губернатора. Интересный факт из жизни Кирилла Нарышкина: в 1721 году он судился с родственниками Плещеевыми из-за имения в Свиблово. Процесс он проиграл. В усадьбе Нарышкиных в 20-е годы XVIII века царило запустение, дорогая мебель и украшения были вывезены прежними владельцами.

Алексей Васильевич

Этот Нарышкин родился в 1742 году. Он был сыном белгородского губернатора. В 1755 году Алексей Нарышкин получил назначение в штаб генерал-фельдцейхмейстера Орлова. Он входил в свиту Екатерины II во время путешествия по Волге. По возвращении в Москву Алексей Нарышкин был награжден званием камер-юнкера. С 1783 года занимал должность тайного советника.

Список усадеб, которыми владели в разные времена представители рода Нарышкиных, довольно обширен. Одна из немногих, сохранившихся до наших дней, находится на западе Москвы. Здание, возведенное в XVII веке, относится к историческим памятникам столицы.

Усадьба Нарышкиных

Историко-архитектурный памятник расположен в районе Филевский Парк. История его довольно интересна. После Стрелецкого бунта деревня Кунцево, которой владели Милославские, отошла Нарышкиным. Новым хозяином ее стал Лев Кириллович - дядя Петра Великого. В 1744 году его сын заложил на территории имения каменную церковь, на месте которой в начале XX столетия возвели новый храм.

При Александре Нарышкине началось строительство большого дома, был разбит сад, созданы оранжереи. В 1763 году здесь гостила Екатерина Великая. Главный дом, как и многие московские постройки, сгорел в 1812 году. Но уже спустя пять лет появилась новая постройка, которую вскоре дополнили флигелями в стиле ампир.

В 1818-м, в честь рождения наследника престола, в Россию пожаловал Фридрих-Вильгельм III. Его путь лежал по Можайской дороге, проходящей вблизи Кунцево. В честь знаменательного события Александр Нарышкин установил обелиск, на котором был изображен император Александр I.

В 1861 году в усадьбе побывал Александр II с Марией Александровной. А уже через несколько лет этой землей владел фабрикант Козьма Солдатенков. Он выстроил здесь новый дом, фасад которого был украшен пилястрами и ленточным фризом.

В разное время в усадьбе бывали такие знаменитости, как Михаил Лермонтов, Лев Толстой, В 1960 году основное здание было взято под государственную охрану. Спустя пятнадцать лет случился пожар, уничтоживший деревянные постройки. Дом разобрали, восстановили в прежнем виде. Однако теперь уже вместо дерева использовали кирпич.

В 2014 году усадьба "Кунцево", именно таково ее официальное название, пострадала от пожара. Полностью сгорела крыша вместе с башенкой-бельведером. Восстановительные работы начались осенью 2015-го.

Клад Нарышкиных

В Санкт-Петербурге на улице Чайковского находится особняк, который некогда тоже принадлежал знаменитому дворянскому роду. В 2012 году здесь проводились реставрационные работы, в ходе которых были обнаружены Весть о находке быстро проникла в СМИ. Клад Нарышкиных строители обнаружили в помещении, которого не было в плане здания. Этот каменный мешок сделал, по всей видимости, один из последних владельцев дворца.

Помещение площадью шесть квадратных метров было набито серебряной посудой с фамильным гербом. Огромный сервиз кто-то из владельцев бережно упаковал в газеты 1917 года. Находка имеет большое значение с исторической точки зрения. Этот клад дает представление о быте русских аристократов и вкусах, которые господствовали в дворянскую эпоху.

Немалую роль в истории Бековского края сыграло в прошлом большое и богатое село Нарышкино.

Земли, на которых оно возникло, впервые упоминаются в 1622 году. Тогда они назывались Хопёрским бортным урожаем. В 1691 году были пожалованы дяде ПетраI, родному брату его матери царицы Натальи Кирилловны, урождённой Нарышкиной, - боярину Льву Кирилловичу Нарышкину.

Род Нарышкиных восходит к XV веку. Существует легенда о происхождении фамилии Нарышкиных из Чехии, от искажённого названия племени НОРИСКОВ (немецк. NORISKEN), которое будто бы стало фамильным именем рода. Однако родословие, составленное на основании разрядных документов, однозначно указывает прародителя фамилии. Это был крымский татарин Мордока Курбат, выехавший в Москву на службу к Ивану III (1465г), и величавшийся русскими Нарыш (уменьшительное Нарышко). Его правнук Иван Семёнович Нарышкин (1528) получил жалованную грамоту, а в 1544-ом был записан в подворную тысячную книгу. Убит в казанском походе (1552). Его сын Борис Иванович был головой в большом полку (1516) в немецко - ливонском походе, где и убит. Сыновья Бориса Полуэкт (Полиевкт) и Поликарп получили за московскую осаду от Шуйского грамоту на вотчину.

Полиевкт - родоначальник ветви фамилии Нарышкиных, прославившейся в русской истории родством с царствующим домом.

Кирилл Полиевктович родился в 1623 году и сначала был небогатым служилым дворянином. Из ротмистров рейтарского строя в полку А.А. Матвеева поднялся благодаря протекции своего командира, а затем - благосклонности царя Алексея Михайловича. Нарышкин был назначен полковником в стрелецкий полк (1666), а затем стал стольником. Звёздный час Кирилла Полиевктовича наступил, когда Алексей Михайлович выбрал себе в жёны его дочь Наталью Кирилловну. После венчания тесть царя был сделан думным дворянином (7 февраля 1671г), а в день рождения царевича Петра I возведён в бояре, назначен дворецким царицы и первым судьёй в приказе большого дворца. Когда Пётр I достиг самостоятельного правления, К.П. Нарышкин вышел в отставку и умер в 1693г.

У Кирилла Полиевктовича было 5 сыновей, в их числе Лев Кириллович (1664 - 1705), боярин, член совета, управляющего государственными делами во время первого заграничного путешествия Петра I. Затем Лев Кириллович управлял посольским приказом (1698 - 1702), но перед смертью за допущенные беспорядки лишился расположения царя.

Только Лев Кириллович оставил потомство: у него было 2 сына - Александр Львович (1694- 1745) и Иван Львович (1700 - 1734). У Александра Львовича был сын Александр Александрович. А у Ивана Львовича была единственная дочь Екатерина Ивановна, выданная замуж за гетмана Малороссии графа Кирилла Григорьевича Разумовского и умершая в возрасте 40 лет (1731 - 1771). Их дочь Александра Апраксина стала последней владелицей села из рода Нарышкиных. Свои владения она продала последнему крепостнику графу Илье Андреевичу Кушелеву - Безбородько.


Рекомендуем также